Банковская тайна времен Оранжевой революции

Яценюк Арсений

Чтобы не возникало внутренних конфликтов, в комитет вошли директора всех департаментов, проводящих активные и пассивные операции. Возглавлял комитет я, секретарем была Лидия Воронова. Раз в две недели мы собирались и очень живо обсуждали вопросы, касавшиеся движения финансовых потоков регулятора и особо сложных проблем в работе. Все результаты заседаний оформлялись постановлениями правления НБУ с грифом «банковская тайна».

Аналогичный порядок общения позже мы внедрили в работе с территориальными отделениями Нацбанка. Раз в месяц правление проводило селекторное совещание, на котором тоже практиковалось живое общение по важным вопросам. Руководители региональных управлений могли высказать свою позицию

и даже поспорить. Конечно, было много скептиков, которые регулярно спрашивали: «Это что, производство? Нужно выполнять план?».

Однако практика показала, что центральный аппарат через общение с регионами мог получить четкое представление о тенденциях или отдельных случаях, которые происходили в банковской сфере, и принимать оперативные решения. А регионы узнавали, что творится в других областях и использовали это в своей работе.

В апреле 2003 года к КУАПу мы добавили еще и регулярные совещания по пятницам. На них присутствовали все руководители подразделений, которые подчинялись мне как первому зампреду НБУ Во время этих встреч мы обсуждали все текущие вопросы и делали прогнозы поведения денежно-кредитного рынка на следующую неделю. Коллегиальность позволяла принимать оптимальные решения в каждом конкретном случае. В последнюю пятницу месяца совещания проводились в расширенном формате — на них приглашались также руководители среднего звена в центральном аппарате Национального банка. Аналогичные встречи со временем начали проводить и остальные зампреды НБУ.

В Законе «О Национальном банке» новое правление нашло пункт о том, что регулятор несет ответственность за работу банковской системы в особый период. Однако оказалось, что у нас не было ни одного документа, который можно было бы взять за основу во время войны или всеобщей мобилизации. Мы решили устранить этот недостаток. Была создана рабочая группа, в которую вошли представители всех департаментов НБУ Возглавили проект двое — Лидия Воронова и Игорь Черник.

Группа занялась разработкой постановлений о функционировании банков в особый период. Помню, никто не воспринимал затею всерьез, все понимали, что войны не будет. Однако это не мешало моделировать кризисные ситуации и придумывать пути выхода из них. В конце концов, вполне могла произойти техногенная катастрофа, подобная взрыву на Чернобыльской АЭС.

В итоге на протяжении 2003 года появились на свет тридцать три постановления, которые утверждали соответствующие положения и правила. Они касались проведения платежей, составления отчетности, хранения документов, организации работы с наличными, формирования материально-технических резервов и прочих видов деятельности, которые могли пригодиться в период войны или мобилизации.

Все эти постановления выходили под грифом «не для печати», потому что открытая публикация в год выборов могла вызвать неоднозначную реакцию банков и политиков. Однажды по небрежности одного из работников НБУ на постановление № 444 «Об утверждении Положения о порядке прекращения, остановки, ограничения деятельности банков в особый период» забыли поставить соответствующий штамп, и после регистрации в Минюсте 5 октября 2004 года оно было опубликовано. Как назло, это произошло в самый канун президентских выборов.

С легкой руки зампреда одного из дочерних западных банков поднялся большой скандал. В документе значилось, что еще до начала особого периода НБУ отбирает учреждения, которым разрешает работать в стране. Зампред принялась обзванивать все банки с иностранным капиталом и говорить, что НБУ хочет изъять у них деньги и для этого вводит чрезвычайное положение. Волна истерии распространилась и на украинские банки. Виктор Лисицкий, работающий тогда на Приватбанк в эфире «5 канала» дал по телефону комментарий, что в Нацбанке сидят Сергей Тигипко и Виктор Янукович, которые хотят

ввести военное положение. После этого директор Генерального департамента банковского надзора Вадим Пушкарев был вынужден общаться с телевизионщиками и убеждать их, что все это неправда. Он обратил их внимание на то, что постановлений несколько и созданы они совершенно с иными целями.

Пришлось созывать экстренную пресс-конференцию, на которой прозвучала почти легендарная фраза: «Если у меня в кабинете лежит противогаз, это не значит, что я прихожу в кабинет каждое утро и надеваю его». Этими словами я постарался объяснить прессе причину появления постановлений о введении особого периода.

Тогда же НБУ собрал руководителей «западных» банков у себя в большом зале совещаний. Около двух часов длилась беседа, во время которой я рассказал историю создания постановлений и объяснил, что эти документы будут применены как руководство к действию лишь в самые критические моменты. Я извинился перед западными банкирами и предложил при необходимости лично написать письма в их главные офисы с подробным объяснением ситуации. Зачинщица скандала присутствовала там и оказалась единственной, кто кричал.

Работа над этими постановлениями принесла такую же большую пользу, как и заполнение карт рисков. Моделируя кризисные ситуации, специалисты выявили много «узких» мест в работе Нацбанка. По мере нахождения проблем мы старались их исправлять. Например, выяснилось, что НБУ не имел автономных систем энергоснабжения и связи. Если бы выключили электричество и телефонные линии «Укртелекома», мы оказались бы в информационной блокаде. Поэтому в центральном здании Нацбанка на улице Институтской и во всех территориальных управлениях были установлены мощные источники бесперебойного питания.

Между территориальными отделениями НБУ налажены каналы спутниковой связи, а параллельно готовилась к запуску система коммуникации между всеми коммерческими банками. Это было крайне необходимо, потому что конфиденциальную информацию приходилось передавать по открытым каналам связи, и это было небезопасно. Департамент информатизации Анатолия Савченко разработал проект, по которому во все банки протягивались бы закрытые телефонные линии, подобные правительственной связи. В крупнейших десяти банках планировалось дополнительно вмонтировать видеоселекторы. Под конец 2004 года в НБУ уже была установлена система, которая позволяла проводить видеоконференции с регионами, однако воспользоваться ею мы так и не успели.

Сразу же после установки спутниковой связи с территориальными управлениями мы получили подтверждение правильности своих действий.

«Укртелеком» выключил связь в харьковском направлении, к которому были подключены пять областных управлений НБУ Избежать проблем позволили лишь дублирующие каналы связи.

Подготовка Нацбанка оказалась далеко небесполезной. В ноябре 2004 года пригодилось все: и режим секретности, и автономная связь, и повышенные меры безопасности, и тем более наличие единой информационной системы по деятельности банков. Заседания КУАПа, рабочие совещания, селекторы и регулярные заседания правления Национального банка создали базис для коллегиального принятия решений. Благодаря этому мы не растерялись в кризисной ситуации, смогли комплексно оценить проблемы и отдавать адекватные указания.

Возможно, во время финансового кризиса регулятор смог бы работать и без всех этих атрибутов, полагаясь на удачу и профессионализм сотрудников. Возразить на это я могу лишь одним высказыванием, которое услышал через год после ухода из Нацбанка. Кто-то сказал: «Крепости всегда строят во время перемирия». Я убежден, что за два года невидимой работы мы действительно превратили НБУ в своеобразную крепость, которая помогла банкам продержаться во время финансового кризиса ноября-декабря 2004 года.