Барабаны пустыни
Шрифт:
— Скажи же мне, мама, кто эта несчастная, которую судьба уготовила мне в жены?
Мать победоносно рассмеялась:
— Наоборот, сынок, она очень счастливая. Она родилась в ночь предопределения, и сама судьба дарует ее тебе в жены.
— Но кто же эта счастливица?
— Наима, дочь нашего соседа шейха Абдель Фаттаха. Он тоже благородный человек, да и мать ее из порядочной семьи. Признаюсь тебе по секрету, Наима влюблена в тебя по уши и давно мечтает выйти за тебя замуж.
Словно ядовитый кинжал вонзился мне в сердце.
— Ты ошибаешься, мама. Она влюблена
— Дурачок! Она бывает у нас каждый день, но ты такой рассеянный, что не обращаешь на нее внимания. Ты замечал ее лишь тогда, когда ее визиты совпадали с приездом Махмуда. Раскрой глаза, сынок. Она же без ума от тебя. О ее любви знают все наши родные и знакомые и подшучивают над бедняжкой.
Проклятое время, да падет на него гнев аллаха. В наши дни парни и девушки вступали в брак по божьему благословению, без великой любви. Мы и слова такого не знали — «любовь». И ничего, жили и радовались. А теперь… Я пятьдесят лет прожила на свете, голова стала седою, а проклятые дети заставляют меня употреблять такие слова и выражения, которых я раньше вообще не знала! Мы жили без любви и радовались, а эти живут в любви и сами отравляют и осложняют свою жизнь. Кто же из нас прав? Кто ошибается? Если бы знать!
Наверное, правы были наши предки. Но я и представить не мог жизни без любви. Я хочу дарить любовь и получать любовь.
— Мама, я и не думал, что ты можешь так мудро и замечательно говорить…
— Сынок, достаточно честно сказать, что лежит на сердце, и твои слова обретут величие и мудрость.
— Я и не предполагал, что ты, мама, училась в школе и такая образованная.
— Эх, сынок, я прошла лишь одну школу — школу жизни и даже грамоту не знаю.
Я поцеловал мать, ушел в свою комнату и стал вызывать в памяти образ Наимы…
Стройная девушка, рост средний, смуглая, порывистая, очень скромная и робкая. Во мне она никаких чувств не вызывала.
Но с этого дня я стал тщательно присматриваться к Наиме, тем более что она частенько забегала то к матери, то к моей младшей сестренке Хадидже.
Однажды я заговорил с ней:
— Минутку, Наима!
Она остановилась передо мной, пунцовая от смущения, низко наклонив голову и пряча глаза.
— Который теперь час?
— У меня нет часов…
— Почему ты не пошла сегодня в школу?
— Я бросила школу год назад…
И тут я вспомнил слова матери о том, что отец Наимы запретил ей посещать школу, когда она стала девушкой, и, исправляя свою оплошность, поспешил ее успокоить:
— Это пустяки. Не все знания, полученные в школе, понадобятся в жизни. Главное — самой побольше читать и повышать свою культуру…
Меня постоянно мучил вопрос: годится ли Наима мне в жены? И тут же я отвечал — а почему нет?
После этой мимолетной встречи я обнаружил, что Наима заняла уголок в моем сердце и что я начинаю испытывать к ней нежную привязанность. Это была не любовь, а скорее желание защитить Наиму от жизненных бурь, стать ей добрым другом и наставником.
Айша
Поэтому я выбрал Наиму… выбрал настоящее и будущее, выбрал жизнь.
Я сказал матери, что Наима мне нравится и я готов жениться на ней, потому что считаю наш брак богоугодным делом.
* * *
Прошло несколько месяцев… и вот Наима и я поселились в уютном маленьком домике, ставшем пристанищем двух любящих сердец, полных взаимной привязанности, понимания и нежности.
Наима была очень заботливой женой. Она с утра до ночи хлопотала по хозяйству, наполняя весельем и светом наш дом. Она принесла подлинное счастье в мою жизнь, сделала ее безоблачной, далекой от любовных бурь, взаимных упреков и эгоизма. Спокойное, тихое счастье! Я чувствовал, что Наима полностью, безраздельно принадлежит мне, что я ее хозяин и господин. Я искренне полюбил ее. Она старалась предугадать все мои желания и прихоти. Я не оставался в долгу. Нет высшего счастья в супружеской жизни, чем брать любовь и самому щедро дарить ее.
Она не умела хорошо готовить обеды и иногда плакала от своих неудач. Я утешал ее и доказывал, что она самая лучшая хозяйка на всем белом свете.
* * *
Бежали дни, наполненные сказочной музыкой, улыбками и звонким смехом Наимы, ее нежными взглядами и робким шепотом. Мне казалось, что моя жизнь — воплощение мечты философов и чаяний мыслителей. Мы с Наимой были живым воплощением мечты человечества о счастливой и мирной жизни.
Вот он — подлинный мир, мир душевного покоя и телесного счастья, когда сердца и души сливаются в волшебной гармонии.
Меня осенила мысль: на земле нет мира, потому что люди потеряли внутренний покой и живут в состоянии постоянной войны с самими собой, войны идей и взглядов. В этой войне побеждает эгоизм. Я искренне жалел людей, не способных вернуть на землю утраченный мир, и уважал их, ибо они вели изнурительную борьбу с самими собой. Понятие войны и мира не есть что-то застывшее, оно изменяется с изменением условий бытия.
* * *
В тот день Наима не встречала меня, как обычно, на пороге дома. Я открыл дверь и крикнул: «Наима!» Тишина…
Из внутренних комнат вышла моя мать. Забыв поздороваться, я испуганно спросил, где Наима.
Мать обиженно поджала губы:
— Так-то ты меня встречаешь?
— Извини, мама, я не знал, что ты здесь. Где Наима, что с ней?
— Успокойся! Наима в комнате, у нее легкое головокружение. Она послала за мной, чтобы я приготовила тебе поесть…