Барабаны пустыни
Шрифт:
Они чувствовали себя увереннее, потому что их было трое, а я один. Злобно оскалившись, они наступали на меня.
Почувствовав угрозу, я отступил на шаг… Я огляделся, словно ища поддержки и спасения у песков моей пустыни. И песок действительно пришел мне на помощь: зыбкие песчаные дюны мешали мне отступать назад. Тут я увидел кем-то брошенную тяжелую железяку. Не раздумывая, я моментально схватил ее и пошел на них.
— Ну что?! Подходите теперь, скоты! Подходите, я размозжу ваши тупые головы.
Все во мне клокотало от ярости. В этот момент
Я в ярости набросился на того, кто стоял всех ближе ко мне, обрушив ему на спину свою железяку. Он, словно подкошенный, рухнул на землю.
Я закричал, охваченный животной радостью победителя:
— Трусы! Вы ведь в моей стране! Теперь вы поняли, что вы в моей стране?!
Они попятились, отступив на несколько шагов от своего поверженного приятеля. Это еще больше меня опьянило. Все во мне ликовало. Я одолел их! Испустив победный клич, я стал их преследовать, намереваясь сокрушить их окончательно.
Шум привлек к нам внимание. Все высыпали из палаток и стали наблюдать за дракой. Пришли управляющий и начальник лагеря. Они спросили меня о причине ссоры, и я ответил им:
— Эти люди хотели наших арбузов, а я им не дал.
Перевод Л. Степановой.
Ради других
Он пристально смотрел на меня. В его взгляде сверкали гнев и ненависть, но я понимал, что эти чувства были вызваны обидой за меня.
— Ты что-нибудь получил от них?
— Нет… Я не захотел ничего брать.
— Правильно! Ничего у них не бери! Предоставь это дело мне.
Он произнес эти слова с такой гордостью, словно я был его смышленым сынишкой, доказавшим свою сообразительность. Его бодрый и уверенный тон воодушевил меня. Я смотрел на него с любовью и уважением, жадно ловя каждое его слово. Я верил, что он действительно возьмет все в свои руки и защитит меня.
Стремясь завоевать еще большее расположение этого человека и, наверное, желая снова увидеть на его мужественном лице радость предстоящей схватки, я сказал:
— Он дал мне какие-то бумаги и просил, чтобы я их подписал, но я отказался. Я хотел сначала посоветоваться с вами.
— Хорошо. Будь осмотрителен. Вот послушай… — Я наклонился над небольшим столом, за которым он сидел, чтобы не пропустить ни одного его слова. Сколько в них было отеческой заботы! — Тебе нужно заплатить членские взносы с того дня, как ты начал работать.
Наш профсоюз был слабым и бедным, но этот человек с бьющими ключом энергией и энтузиазмом вливал в него силу. Он и его основатель, и секретарь, и адвокат.
Последние слова он произнес с некоторым смущением, словно извинялся
— Ты приступил… с марта… Да, конечно. Март, апрель, — говорил он, загибая толстые пальцы, напоминавшие мне руки отца. Он подсчитывал месяцы, которые я проработал в этой компании, с искренней заинтересованностью.
Этот человек вызвал мое восхищение с первого же мгновения. До этого я нигде не работал и ничего не знал о профсоюзах. В газетах мне доводилось читать сообщения о том, что образовался какой-то профсоюз, который ведет непонятную мне тяжбу с другим профсоюзом. Это лишь навевает скуку на неопытных юношей вроде меня и вызывает неприязнь к профсоюзам, которые, как нам казалось, только и делают, что ведут тяжбы и являются источником разных неприятностей.
Но этот человек своим энтузиазмом и энергией, силой убеждения и, возможно, даже своей могучей комплекцией сумел побороть мое равнодушие. Благодаря ему я стал относиться к профсоюзам с интересом и, более того, с доверием, как к кому-то близкому. И вот сегодня, нуждаясь в помощи профсоюза, я обратился к этому человеку. Это была моя первая работа, и я был доволен даже своим небольшим заработком. Во всяком случае, у меня и в мыслях не было отказываться от этой работы или добиваться повышения. Но, возможно, они посчитали чрезмерной даже ту жалкую сумму, которую они мне платили, и меня решили уволить.
Сегодня я пришел на работу точно в установленное время, с наслаждением выпил чашку кофе и почитал газету. Меня не покидало чувство покоя и удовлетворения. Как мне повезло! Эти сумеречные ленивые утренние часы, когда еще мало шума и нет работы, самые приятные в моей жизни. Я совершенно не искушен в астрологии и других способах предсказания будущего, поэтому ничто не омрачало моего радужного настроения в эти прекрасные утренние часы. Видно, судьба из жалости не решилась нанести свой удар в эти минуты блаженства, снисходительно позволив до конца насладиться отпущенным мне счастьем. И лишь когда время приблизилось к полудню и солнце, достигнув зенита, посылало свои палящие лучи на землю, судьба настигла меня.
Едва я вонзил зубы в свою лепешку, как меня позвал мастер, чтобы сообщить решение директора. «Мы больше не нуждаемся в его услугах» — таков был приговор.
Кусок застрял у меня в горле, я чуть не разрыдался. Мне казалось, что земля разверзлась у меня под ногами и я проваливаюсь в бездонную пустоту. Но всевидящий господь сжалился надо мной и послал мне этого человека. Он сидел у входа в комитет профсоюза, когда я проходил мимо. У меня был несчастный вид юноши, которого покинула его возлюбленная.