Барбарелла, или Флорентийская история

Кальк Салма

— А, ну да, точно, надо же отцу Варфоломею показать, — Гвидо встрепенулся и вытащил из-под свитера маленького полосатого котёнка.

Котёнок, видимо, спал в тепле, и теперь жмурился от света и не понимал, что вообще происходит.

— Что это? — Гаэтано и Кьяра с разных сторон подались и уставились на зверя.

— Погладить можно? — добавила Кьяра.

— Откуда животное? — строго спросил Варфоломей.

— Оттуда, из Флоренции. Он сам к нам прибился! — Гвидо позволил Кьяре гладить котёнка, но крепко держал его в руках. — На него напала ворона, здоровущая, раза в три его крупнее, а он не сбежал, а заехал ей в глаз когтем, и ещё

перо выдрал! Я ворону прогнал, и не бросать же его потом было!

— Твоя школа, — усмехнулся на Варфоломея Лодовико и глотнул коньяку.

— И вы его, значит, взяли с собой. Чем кормили? — продолжал допрос Варфоломей.

— Молока купили. Он ещё ест ветчину и сыр! И салями из пиццы. И маслины, он любит маслины!

— Ты бы с голоду тоже полюбил маслины, — проворчал Варфоломей, взял котёнка и внимательно его осмотрел.

— Мы назвали его Ферро, у него когти — как бритвы! — сообщил довольный Гвидо.

— Ну ты даёшь, — покачал головой Гаэтано.

— А что, у его высокопреосвященства кот есть, у шефа Лодовико — даже два, а я чем хуже? — вскинулся Гвидо. — Это будет боевой кот службы безопасности! — и вдруг что-то сообразил, повернулся к Варфоломею. — Отче, а его врачу кошачьему надо показывать?

— Надо, надо. И блох вывести, пока на тебя не перекинулись. Телефон дам, завтра позвонишь, договоришься. И капли от блох, — Варфоломей погладил котенка и вернул хозяину. — Идите с глаз моих! А остальных сейчас послушаем.

Остальными оказались Кьяра и Франческа с Октавио.

Кьяра подробно и внятно рассказала, где была и что видела.

— Вот честно, никогда не получала от музеев столько удовольствия, — добавила она в конце. — В следующий отпуск ещё куда-нибудь съезжу.

— Ты можешь начать с местных, они не хуже, — проворчал Варфоломей. — Скажешь, что тебя интересует, я договорюсь.

— Ой, правда? — обрадовалась она. — Я с удовольствием!

И тут же спряталась за чашку с чаем.

— А странное, непонятное, привлекающее внимание? — спросил Лодовико. — Не связанное с твоим удовольствием от экспонатов.

Кьяра задумалась на минутку.

— Наверное, есть один момент. На вилле Донати мне не повезло попасть на экскурсию, как вот им, — она кивнула на Франческу и Октавио. — И я просто ходила, читала путеводитель и всё смотрела. И случайно слышала разговор смотрителей. Дама поучала мужчину — мол, не лезь и руками за картины не хватайся, а то хуже будет. Мужчина не верил — с чего это ему хуже будет, кто увидит-то. А дама возьми и скажи — даже если и не увидит никто. Те, кто не уважает экспонаты, плохо кончают — в один прекрасный день они пропадают, и их никто не может найти. Мужчина только усмехнулся — пусть она ерунды не говорит, никто не пропадает. А дама эта прямо зашипела — пропадают, ещё как, и сотрудники, и не только, и он пусть не верит, если не хочет, но она предупредила. И всё. Я стояла за тонкой перегородкой, они меня не видели и не слышали. И дама вообще тут же ушла. Когда я из-за перегородки вышла, её в зале не было. А мужчина сидел и в книгу смотрел, на меня вообще не обратил внимания.

— Люди пропадают, значит, — Лодовико поставил на стол бокал. — И если «сотрудники и не только» — то нужно просить статистику. Хорошо, это можно узнать. Спасибо, дочка, это ценно.

— Так, осталась не вполне здоровая парочка, — Варфоломей оглядел Франческу. — Говорить-то можешь, или тебя спать отправить?

— Могу, — прошептала Франческа.

Рассказывала именно она — отчиталась

о том, что они видели в галерее Уффици и на вилле Донати.

— Октавио, а ты-то ходил? Или отправил девушку одну? — нахмурил брови Варфоломей.

— Как бы я одну её отправил? Задание же и мне было, и вообще! Нет, я честно скажу, Франческа намного больше поняла про то, что мы видели, наверное, у девушек голова по-другому устроена, Кьяра вон тоже довольная.

— Тогда рассказывай, раз задание.

— Задание было — посмотреть внимательно и поискать странное. Так вот, я про странное. На вилле Донати есть охранник, зовут Паоло Флорари, так на бейдже написано. Он за деньги мимо кассы по ночам пускает желающих погулять в парке. А может быть и не только в парке, и в самом музее тоже, не знаю. Нам он предложил как раз парк, и мы не отказались. Парк сам по себе больше нашего здешнего и украшен красиво — ну там подсветка, фонтаны, гравий цветной на дорожках, музыка играет. А в середине — лабиринт. И мы в нём заблудились. Я в навигатор — ну, чтобы посмотреть, куда идти — а он рехнулся и показывает, что мы в другом месте находимся. А потом телефон вообще взял и выключился, я уже думал — разрядился. И тут оно. Кто-то по соседним дорожкам ходил. Нам не видно, кто там, я подумал — тот охранник и ходит, людей специально пугает, ну, чтобы не скучали. А потом кто-то нам впереди дорогу перешёл — белый и прозрачный. Ну что, бежать-то некуда, я «Отче наш» про себя прочитал, и мы пошли вперёд. Как будто за тем, кто там впереди. И вышли, похоже, в середину лабиринта, а там — статуя. Белая, в старинном платье и парике.

— Прямо статуя в парике? — хмыкнул Лодовико.

Октавио смутился.

— Ну, это Франческа сказала, про парик. Что в те времена все нормальные люди в парике ходили. И эта… Гортензия тоже. И Франческа возьми да и попроси её — помогите, мол, нам, госпожа Донати, отсюда выбраться. И она, хотите верьте, хотите нет — веером показала, там оказалась тропинка, и по ней мы в пять минут до входа во дворец дошли. А там я ведь спросил Флорари, того парня из местной безопасности, кто у них по парку ночью шарахается, и он ответил — не иначе, мол, госпожа Гортензия. Но по лицу его было видно, что на самом деле он ни капельки не уверен, но что-то подозревает.

И выдохнул.

— Кто хотел чертовщины? — Лодовико глянул на Элоизу и подмигнул. — Получай, уже неплохо, по-моему.

— Франческа, а ты что скажешь про лабиринт? — спросила Элоиза сотрудницу.

— А я подумала, что это всё — как в игре, только на самом деле. Мне-то страшно не было, Октавио же рядом, он справится, если что. А в игре так бывает, что нужно идти за кем-то непонятным и что-то в конце узнавать, или получать. Вот мы и шли. И когда пришли, я прочитала на постаменте, как зовут ту даму, и вспомнила, что нам рассказывали на экскурсии про неё и её время. И попросила её помочь. А потом и Октавио меня поддержал. И мы выбрались. Только холодно было, это правда.

Во время рассказа она всё время вытирала салфеткой свой прохудившийся нос, а под конец зажмурилась и чихнула.

— Спасибо, — кивнул Варфоломей. — За чертовщину — особенно. А сейчас, молодые люди, извольте пойти и уложить барышню спать. Кто-нибудь ещё может сходить наверх, к медикам, и попросить у них жаропонижающих волшебных порошков.

— Точно, я схожу, — кивнула Кьяра.

А Октавио аккуратно достал Франческу из теплого кокона, взял за талию и повёл к выходу.

* * *