Барин-Шабарин 4
Шрифт:
— Ваше высокопревосходительство, я, признаюсь, предполагал, что вы произнесёте похожие слова. И я не прошу вас делать прямо сейчас заказ на мониторы. Но вы обязательно посмотрите на то, что они могут, давайте проведём учебные стрельбы, тогда и будет ясно — нужны ли такие корабли в русском Черноморскому флоту, — сказал я.
— Но Почему вы их называете «мониторами»? — спросил Лазарев.
Я лишь пожал плечами. Для меня они просто так назывались, и всё. Вроде бы, первый такой корабль, построенный в Соединённых Штатах Америки, имел название «Монитор». От него и пошло.
Я не уговаривал адмирала. Все те аргументы, которые я мог бы привести прямо сейчас — они подробнейшим
Многие новшества в армии и флоте появлялись либо случайно, либо ситуативно. Некая ситуация требовала быстрого, как на тот момент казалось, временного решения — и человеческий гений выдавал его. К примеру, во время Гражданской войны в США и южанам, и северянам нужно было взять под контроль большие реки, а также побережье. И те, и другие прекрасно понимали, что воюют, скорее, не люди, а разные экономики. И северянам удалось переломить ход войны, лишь когда они экономически подорвали Южную Конфедерацию. И сделали они это благодаря тем самым мониторам.
А разве Крым, как и остальное русское Причерноморье, не должен прикрываться артиллерией? Если поставить везде форты, каждую прибрежную деревушку защитить, а строящийся город прикрывать мощной артиллерийской группировкой — это никаких денег не хватит. А вот эти самые мониторы, пусть и маломаневренные, медлительные, но смогут подойти и к Мариуполю, и к Керчи и отстоять города.
Адмирал Лазарев уже сказал — дорого. По примерным подсчётам, такой небольшой кораблик будет стоить до сорока тысяч рублей. Это и вправду немало, примерная стоимость деревянного фрегата. Вот только мониторы могут быть почти что неуязвимыми, а благодаря низким бортам — крайне неудобным соперником для любого линейного корабля или парафрегата.
И все это прописано в документах, что я предоставил Лазареву. И собирался отстоять свою иницииативу.
— Я правильно вас понимаю, господин Шабарин, что вы предлагаете мне написать бумагу? В коей сказано, что Черноморский флот желает выявить возможности бронированного корабля типа «Монитор»* А сам корабль будет представлен к просмотру Екатеринославским Фондом? И никаких денег вы за это просить не будете? — уточнил Лазарев.
— Никаких денег, ваше высокопревосходительство, — подтвердил я.
— Удивительно! Обычно ко мне приходят, чтобы заручиться соглашениями и договоренностями, вытянуть из Черноморского флота средства. А вы нам их предлагаете! — казавшийся суровым, Лазарев теперь усмехнулся.
— Именно так, ваше высокопревосходительство, но буду откровенным. То, что я предлагаю — сие хитрый подход в коммерции. Вам обязательно понравятся мониторы, а у нас уже будет проект и производства, которые позволят выпускать мониторы большим числом, — признался я.
— Хорошо же, вы меня убедили, особенно тем, что не надо будет вам платить. Я выпишу бумагу, в которой попрошу Луганский завод построить два монитора. Ну и придумать артиллерийское оснащение к тем бронированным лодкам, — сказал Михаил Петрович Лазарев.
— На большее я и не рассчитывал, — слукавил я.
На самом деле очень сильно хочется, чтобы было так: вот я пришёл к легендарному Лазареву, показал ему проект бронированных малотоннажных кораблей… А Михаил Петрович такой: «А я ведь только вас и ждал, господин Шабарин, чтобы вы мне именно такой проект принесли. Хотите, я весь бюджет Черноморского флота перенаправлю на постройку ваших мониторов?»
То-то я был бы доволен!. Хотя нет — ведь в данном случае пострадал бы в целом Черноморский флот.
А не захочет Черноморский флот, в лице его нынешнего командующего, купить мониторы, так себе заберу. Найму команды, благо на такие кораблики много людей не надо, там бы только найти капитана да механика толкового, и можно в нужный момент прибыть к Севастополю частным образом — и героически погибнуть.
В целом, переговоры с адмиралом Лазаревым прошли не очень удачно. Отказы флота осуществлять крупные покупки артиллерии и боеприпасов подтверждали упаднические, но пророческие слова директора Луганского завода Фелькнера. Я было думал, что увижу какие-нибудь свидетельства коррупционной составляющей, нужно же объяснить для себя, почему флоту не нужно оружие. Но то ли не всё так очевидно, то ли и нет денег для масштабных закупок артиллерии и снарядов для Черноморского флота.
— Сударь, прошу понять меня правильно, но вы не офицер, а здесь проходит офицерское собрание, — остановили меня на входе в один из домов на набережной Севастополя.
— А я, собственно, туда и направляюсь, — сказал я, сделав шаг в сторону двери.
Узнать, где обычно собираются офицеры, когда нет балов и приемов, ну и вахты, было несложно.
— Я не могу вас пропустить. У меня приказ, — настаивал молоденький мичман.
— Сударь, вы должны знать — вы препятствуете решению вопроса чести, — тогда громче сказал я. — Будьте добры не мешать мне восстановить свою честь, а также господам офицерам — открыть глаза на одного подлеца, который затесался среди честных и достойных служителей Отечества, — сказал я, а мичман, пусть и неохотно, отошел в сторону.
Зайдя в дом, я сразу услышал, где проходит это самое заседание. Как тут не услышишь? Заседали офицеры весело, под звон бокалов. Вот на шум я и направился, благо дом был лишь относительно большим, имел широкую гостиную, а кроме неё пять или шесть комнат.
— Прошу проститье меня, господа, но есть ли среди вас господин Печкуров? — выкрикнул я, заглушая другие звуки.
Установилась тишина. Я знал, что этот подлец именно тут. Тренируя своих дружинников, я не преминул им дать задание: разузнать и о самом Печкурове, и о том, где он обитает и должен быть сегодняшним вечером. И ведь поразительно, сколько слуги знают о своих хозяевах! И насколько фигура этого подлеца известна в городе. О Печкурове знает даже половой, что принят в ресторан буквально несколько дней назад.
— С кем имею честь? Я Печкуров, — из-за одного из столов вальяжно, словно хозяин положения, вышел…
Ухоженный, лощёный, самовлюблённый павлин. Наверняка, такой знает, как правильно подходить к женщине. Да и черт с ним и его знаниями, если только мразота не лезет к моей женщине.
— Я — Алексей Петрович Шабарин. А вы, сударь — тот недостойный человек, который силой пытался взять девицу достойного происхождения и воспитания. Вы обманом завлекли ее в сад, где затащили в кусты, и позволили себе… вольно с нею обращаться, напоказ своим друзьям, которые за этим наблюдали из других кустов. И вы знали, что достойная эта девица будет опозорена! Это не остановило вас, и я не могу понять, зачем такая подлость. Может, вы спорили на девичью честь? Не мне решать, а вам, господа, — Я окинул взглядом помещение, где сидели и стояли удивленные и заинтересованные морские офицеры. — Вам, господа, решать, достоин ли господин Печкуров быть среди вас, быть офицером славного Черноморского флота!