Барин-Шабарин 5
Шрифт:
Мне показалось, что прогулка при разговоре — это своего рода демонстрация императорского величия. Ведь где государь делал два шага, даже мне, человеку чуть выше среднего роста, приходилось делать уже три, либо же переступать шире, чем мне свойственно и удобно. Вероятно, император не лишен тщеславия и гордыни. А кто без греха?
— Ваше Императорское Величество, имею чёткое убеждение, что подобное производственное развитие, кое-случилось в Екатеринославской губернии, возможно если не во всех губерниях нашего Отечества, то в большинстве из них. Более того, и Екатеринославская губерния ещё не выработала тот
— Реализации, ресурс… Вы же не учились за границей. Откуда это у вас, такие слова употреблять? И всех ли своих покровителей вы перечислили? — впервые за время нашей беседы государь улыбнулся.
— Читаю много, ваше величество, учусь у всех, считаю сие не зазорным, — отвечал я. — Есть у меня в учителях и князь Воронцов, и граф Бобринский.
— И это правильно. И учителя у вас… иные позавидуют. А у кого вы учились вести переговоры с бельгийцами? — перешел, наконец, к делу император.
— Прошу простить меня, ваше величество, что отвечу каламбуром. Меня научили такой дипломатии деньги. Я заплатил за каждый штуцер вдвое больше, чем он стоит, — ответил я, набивая себе цену.
— Вот как? Интересно. Я приведу министру иностранных дел Нессельроде пример такой дипломатии, — усмехнулся император.
Установилась пауза. Я понимал, что разговор о бельгийских штуцерах начался не праздно. Государь ждет от меня решения. Не может же он просить, даже требовать от меня отдать такое количество винтовок, не по чести! И сама ситуация, как сказали бы шахматисты, патовая. Не может у меня быть в собственности большое количество штуцеров, но это — моя собственность!
— Ваше Императорское Величество, я ваш верноподданный всем сердцем и готов служить, не считаясь с собственным достатком. Позвольте, ваше величество, передать шесть тысяч пятьсот штуцеров в армию! — сказал я именно то, что, уверен, от меня и ждали.
— Это щедрый подарок для армии. И, да, в войсках не хватает такого оружия. Англичане, ссылаясь на то, что их армия не оснащена штуцерами, не продают их, с французами… Впрочем, Алексей Петрович, ваше рвение по службе замечено. Я хотел бы наградить вас орденом святого Владимира Третьей степени с мечами. Вы же пленили венгерского генерала? Вот за то и мечи! — сказал император, будто бы провозгласил меня министром. — Еще вы отныне действительный статский советник.
Вот оно!.. Если бы не отдал штуцеры в армию, то и награждения не было бы.
— Покорнейше благодарю, Ваше Императорское Величество, не смел и наедятся, — несколько слукавил я.
На самом деле, это то, что вполне было ожидаемо, пусть всегда и хочется большего. Вот пришел бы к государю, а он меня… Кем? Министром? Соправителем? Нет, конечно. Я понимал, что взлет на вершину российской власти возможен, мои стартовые позиции уже достаточно крепкие, но этот процесс сложный и небыстрый. Если кому-то знатному, часто бывшему при дворе, с
— Будет ли мне дозволено подарить вашему величеству то, что производится в Екатеринославской губернии? — спросил я, понимая, что аудиенция не может длится много и маячивший в поле зрения генерал-майор явно уже хотел намекнуть мне, что пора и честь знать.
Он-то не слышал разговора, что сам государь интересовался мной. Мог предполагать, что провинциал, то есть я, докучает императору.
— Ну, показывайте, что там у вас! — усмехнулся Николай Павлович.
Прежде всего, я дарил императору оружие. Револьверы были с золотой инкрустацией. Я бы еще императорский вензель набил, но не думал, что так скоро попаду на аудиенцию к императору.
— Ваше? А патенты английские обошли или нарушили? — государь показывал, что он с пониманием к ситуации.
— Патент на барабан уже давно истек, в остальном эта конструкция уже зарегистрирована в Лондонском и Парижском патентных бюро. Так что англичане не могут производить подобные револьверы, — говорил я серьезным тоном, хотя от того, как хмурил в удивлении брови государь, хотелось улыбнуться.
— Лихо! — усмехнулся государь.
Но я только начал показывать подарки
Глава 7
Подарки мои императора впечатлили. Это было видно невооружённым взглядом. И всё-таки он больше человек технического склада ума, чем политик. Так что мог оценить изобретения по достоинству. Проблема заключалась в другом: император видел техническую составляющую каждого изделия, при этом не усматривал экономические возможности каждого изобретения. Для него будто бы хватало самого факта, что в России теперь есть всё то, что есть и в Англии.
В Российской империи не было понимания товарности, внутренний рынок только формировался. Да и не может полноценный рынок существовать в условиях аграрного развития.
Я наблюдал за ним, за тем, как он вертит всё в руках, присматривается, склонив лысеющую голову, как чуть ли не против воли появляется ямочка на его щеке или поднимается бровь, и понимал: для императора Николая Павловича любое изобретение — словно игрушка, да ещё такая, побаловаться которой могут лишь немногие. Государю не хватало коммерческого чутья, чтобы понять, что керосиновая лампа, тот же примус — это, вроде бы, мелочь, но такая, которая способна принести огромнейшие деньги. А уж не говоря о том, чтобы облегчить участь многих домохозяек или использоваться и в армии. Не хватало, видно, Отечеству экономистов возле государя. Сплошные военные у власти.
Наверное, жемчужиной из всего того, что я дарил государю, была железная дорога. Жаль, что пока это игрушка с полотном в семь метров. Свой «Левша» нашелся и у нас на Луганском заводе. Да и мой мастер Козьма был умельцем, которых ещё поискать. Вот они и соорудили разборную железную дорогу в уменьшенном виде — модель, словно детскую игрушку, по моим чертежам, а к ней и паровоз. Чего только стоило сделать миниатюрный механизм, который можно было завести ключом! Поезд передвигался почти семь минут на одном взводе. Всей венценосной семье должна понравиться такая миниатюра.