Барин-Шабарин 5
Шрифт:
Англичанин явно заинтересовался, даже, наверное, забыл о том, что он лежит связанный и что его вот-вот начнут пытать.
— А почему еврея? — спросил он.
— А вы разве не знаете, что у них есть обряд — часть мужского достоинства отрезать? Я не доктор, не хирург. Мог бы отрезать и по самое горло всё ваше мужское достоинство, — сказал я, и англичанин начал зло
Пусть немного позлится, осознает свою участь. Я не собирался его пытать на самом деле. Так, если только чуть-чуть, для острастки. Я тоже человек, тоже испытал немало эмоций, и пока шла операция, и до того. Так что сейчас я так изливал свой гнев и свою усталость — изображая те ожидания и эмоции, которые сам же презираю.
Враг покушался на самое дорогое, что есть у меня. И речь не идёт о моей жизни. Он покушался на моего ребёнка и на мою семью. Ина моё Отечество, которое не менее мне дорого, чем жена и сын. Не приведи Господь, если мне когда-нибудь придётся выбирать, что главнее!
Мои люди сработали чётко. Во время учений мы не раз отрабатывали схему, когда нужно взять врага на выходе из здания. Мы ждали выхода, чтобы исключить ситуацию с заложниками, и тем самым усложняли себе работу. Я не мог полагаться на туманные моральные принципы английской разведки. Тем более, что шпион имел возможность меня изучить и понять, что допускать смертей гражданских я не стану.
Так что и на запасном, и на центральном выходах из трактира англичанина и его подельников ждали. До этого в том же самом трактире, под охраной, уже побывал мой личный помощник Дубинцев, который истово делал вид, что заливается водкой, при этом даже пустил слезу, что погиб его любимый работодатель, то есть я.
Одновременно с этим мои люди уже в сторонке тихо допрашивали хозяина трактира. Так что, когда англичане (а на поверку оказалось, что тут торчат ещё и уши польских патриотов) выходили из здания, их закидали камнями. Нужно использовать любое оружие, которое только выгодно в данный момент. Вот и оказалось, что кинутый в противника камень достаточно удобен — может даже слегка поранить его череп или ноги,
— Заканчиваем разыгрывать комедиантов, — строго и жёстко начал говорить я. — Почему целью английской разведки стал именно я? Что доподлинно известно вам и что вы успели передать своему начальству по теме организации военного производства в Екатеринославской губернии?
— Если вдруг так сложилось, что я тот, за кого вы меня принимаете, что же я получу взамен? — сказал англичанин.
Он тоже собрался с силами и старался проявить решительность.
— Лишь только то, что я вас передам Третьему Отделению. Если же разговор у нас не получится, я буду пытать вас до смерти, — строго отвечал я.
Англичанин, попытавшись присесть, не сводил с меня глаз. Он, словно уж, извивался на полу, но занять более-менее устойчивое положение не получалось.
— Посадите его на стул! — решил я пойти на уступки в переговорах.
Однако, пожалуй, что все уступки мной уже были озвучены и сделаны. Англичанину оставалось только сделать свой выбор. И я видел по его глазам: он понял, что я не шучу. Однако, если он окажется в Третьем Отделении, то там сработают все эти понятия чести и достоинства, которые бытуют в середине XIX века. Его пытать не будут, а будут с ним разговаривать, сотрудничать, что-то обещать. Раскалённую кочергу в задницу точно не засунут. Факт.
— Я расскажу вам всё. Всё равно уже поздно. Для вас поздно. Англия в союзе с Францией, Австрией и Пруссией сотрёт Россию в порошок, — зло усмехнулся англичанин.
— Ну, это мы ещё посмотрим. Не зря же вы вели на меня охоту. Я к войне готов. К победоносной для России войне! — сказал я и был в своих словах полностью уверен.
Продолжение «Барина-Шабанина» по ссылке: