Барин-Шабарин 5
Шрифт:
Англичанин мерял по себе, так как редко, лишь когда того требовала служба, мог пропустить какую девицу. Уж больно падок до баб был Эдвард. В том была его слабость. Вот и сейчас он, вместо того, чтобы уже решить вопрос с Оленой, решил напоследок насладиться. Хороша ведь чертовка! Но теперь всё, больше ему эта женщина не нужна.
— Ты меня будешь учить? А кто нашёл этого Никодима? Кто выкрал его семью? Разве не я? — отрешённым голосом спрашивала Олена.
— Ну да, конечно, но это сделали мои люди. Разве под силу было тебе выкрасть семью? — согласился англичанин, посматривая в сторону аккуратно
Именно там под рубахой лежит нож. Он убьёт её сам, как сам и любил только что.
— Выпьем? — предложила женщина. — Чем не повод, чтобы выпить шампанского. Настоящего, французского. Такого еще долго в Россию не привезут.
Пока они предавались плотским утехам, Олена успела незаметно подсыпать отраву в наполненные бокалы. Она давно занималась ядами. Такая специализация у неё была и в той команде вице-губернатора Кулагина, с помощью которой покойный чиновник долгое время решал свои дела.
Теперь же женщина придумала ещё более извращённые формы отравления. Она и сама выпьет этот яд, чтобы наверняка — а то ведь может выйти, что англичанин выбрал не тот бокал. Но тут же у неё есть противоядие, всего лишь одна доза, но себя Олена спасёт. А дальше, если всё-таки Шабарин умрёт, женщина поедет в Киев, заберёт своего сына и ударится в бега.
Благо, что она знала, где англичанин хранит те немалые суммы денег, что привёз сюда. Ну а в том, что сообщники английского шпиона не станут её хватать и обвинять, женщина не сомневалась. Он ведь признавался в любви, когда она применяла на этом мужчине все свои женские навыки. Все должны думать, что у них страсть на веки вечные.
И мужчина, и женщина, которые только что признавались друг другу в любви, были напряжены. Они хотели убить друг друга, и каждый уже начал действовать в соответствии со своим планом. Стук в дверь заставил обоих вздрогнуть от неожиданности. Эдвард Джон чуть не выронил нож, который уже начал извлекать из-под одежды; Анна чуть было не опрокинула бокалы, в которые наливала игристое вино.
— Пан Шинкевич, есть к вам срочные новости! — прокричал за дверью один из охранников англичанина.
Так и не надев штаны, шпион пальцами аккуратно пихнул нож в стопку одежды, а сам подошёл к двери и резко её открыл. Охранник замер. Олена стояла нагая с двумя бокалами в руках, и как тут было не потерять дар речи –эта женщина была великолепна. Уже две недели как Эдвард Джон запрещал своим людям общаться с какими бы то ни было женщинами, даже с проститутками. На время проведения серьёзной операции важно было, чтобы ни одно лишнее слово не вылетело наружу. Так что охранник англичанина чуть было накинулся на женщину.
— Говори! — англичанин не дал тому насладиться видом, а уж тем более каким-либо действием.
— А… Шабарин убит, пан Шинкевич. Прибыл чиновник из Екатеринослава, говорит, что в городе сущий ад, всех останавливают, ехать не дают, досматривают, никого из города не выпускают, что он насилу прорвался, — неуверенным голосом сказал охранник.
— Почему докладываешь так неуверенно? — спросил англичанин, но после, проследив за направлением взгляда охранника, Эдвард Джон улыбнулся, перешёл на английский язык и сказал: — За такие новости могу дать тебе позабавиться с этой развратной
Олена плохо говорила на английском, несмотря на то, что уже полгода как почти всегда находилась рядом с англичанином. Но некоторые слова, в особенности слово «шлюха» и «убить», поняла. Но она ничем этого не выдала, хотя прекрасно поняла — её хотят отдать ещё одному мужчине. Но она этого не хотела, а самое главное — это не было ей нужно. Её тело, та постель, что они делили со шпионом — всё это было лишь инструментом.
Что ж, значит, не только она захотела убить англичанина, но и англичанин точно решил избавиться от неё.
— Господа, это же прекраснейшая новость. Мой враг, злейший подлец, издох! За такую новость я готова сделать всё для вас, — она томно улыбнулась и чуть подалась вперёд, так что груди её стали ещё круглее и желаннее. — Вот, господа, шампанское — самое подходящее, чтобы отметить событие!
Олена протянула два бокала с шампанским присутствующим тут мужчинам.
Английский шпион посмотрел на женщину, на своего охранника, шепнул ему на английском языке: «Быстро её попользуй, потом убей!» После чего Эдвард, даже не одевшись, схватив в охапку стопкой свои вещи, направился прочь из комнаты. Бокалы с вином так и остались в руках Олены.
— Пожалуй, я выпью с тобой! — тяжело дыша от предвкушения сладострастных минут, произнёс пособник английского шпиона.
У Эдварда Джона Уэлскимби за охрану отвечали пятеро. Это были отличные бойцы, которые могли действовать в любой обстановке и владели, в том числе. искусством стрельбы из револьверов. Главным условием при отборе было, чтобы бойцы разговаривали на русском — и, желательно, без акцентов. Никто из них не должен был выдать в себе англичанина. Впрочем, какой-нибудь другой акцент никак ему не мешал.
Так что в команде Уэлскимби было только два англичанина, а остальные — поляки, завербованные им ещё в Англии и частично во Франции, куда эти люди бежали после разгрома венгерского восстания. Разве у польского шляхтича в подчинении не могут быть литовцы либо поляки? В нынешней России подобная компания ещё не привлекала особого внимания Третьего Отделения.
Янош Казимир Гонусевич подхватил бокал из рук красавицы и жадно выпил всё шампанское. Едва дождался, когда-то же самое сделает стоящая рядом с ним обнажённая женщина, и с рычанием набросился на неё. Изголодавшийся по общению с женщинами пособник английского шпиона не стал даже раздеваться, он рвал на себе одежду, жёстко придавив к кровати женщину, которую опрокинул на ложе так, что теперь ей нужно было бы ещё повернуться, чтобы посмотреть на него.
— Да подожди ты! Как горяч. Я сама всё сделаю. А хочешь, так сделаю и то, что не каждая шлюха может! — выкрикивала женщина, извиваясь под тяжёлой рукой польского жеребца.
— А? Да-да! Давай! — выкрикивал Гонусевич, спешно стягивая с себя штаны.
Ей нужно было дотянуться до противоядия и принять его, а этот… Ведь яд начнёт действовать уже минут через пять. Без этого средства она, возможно, и не умрёт, но на несколько дней окажется очень болезненной, беспомощной. А ей срочно нужно бежать.