Барон Дубов 5
Шрифт:
— Пожалуйста, — хмыкнул. — Но спокойно жить я тебе не дам. Ты — управляющая, вот и управляй, пока меня нет. А вот это всё, — я обвёл рукой большое помещение, — ты должна изучить. Мало ли какая информация окажется полезна в будущем.
Девушка засмеялась:
— Как говорил мой отец… Напугал ежа голой жопой! Да я с удовольствием — всегда любила читать.
— Вот и славно, — улыбнулся ей в ответ на преданный взгляд снизу вверх.
— Господин… — кашлянул спустившийся по лестнице слуга, — к вам гость.
— Гость? — повернулся я к нему. — Я никого не жду.
Слуга
— Он сказал, что его визит связан с пробелами в вашем образовании.
Кажется, знаю, кто ко мне пожаловал.
— Осколок у тебя с собой? — спросил Сергей Михайлович после моего рассказа.
Мы расположились в гостиной на втором этаже и растопили камин. Дело шло к вечеру, и в доме, как и на улице, становилось прохладно.
К тому моменту дриада, поцеловав меня на прощание и оставив Марине инструкции по уходу за Семенем, отправилась обратно. Думаю, мы к ней ещё наведаемся, ведь нужно же, чтобы кто-то обучил девушек правильной медитации и помог им стать сильнее в Духовном пространстве.
Сергей Михайлович в коричневом пальто, полы которого были покрыты дорожной пылью, разместился в одном из кресел возле камина. К его правой ноге прижимались ножны с верным мечом. Я занял другое, самое большое, похожее скорее на диван.
Девушки занимались кто чем: Агнес мастерила какой-то механизм, закусив язык, Лакросса читала (нашла в библиотеке старинную серию книг о каком-то адвокате в два десятка томов), Вероника шила новое платье на маленькой швейной машинке, а Марина ушла следить за ходом реставрационных работ. До этой гостиной у неё ещё не дошли руки, так что на стенах облупилась штукатурка, а на шторах зияли прорехи, сквозь которые проникали красные лучи заката.
Вместо ответа учителю я перенёс из кольца свёрток ткани и положил на столик между нами. Он взял его в руки, аккуратно развернул и всмотрелся. В складках лежал чёрный продолговатый кристалл с обломанными краями. В длину сантиметров десять. Шрам на лице Сергея искривился и побледнел. Учитель вернул кусок чёрного стекла на столик, не притрагиваясь к нему пальцами, и устало потёр пальцами переносицу.
— Значит, этим ранило волка? — спросил он.
Я кивнул, указывая подбородком на осколок.
— Он вцепился в руку нападавшего и отгрыз пальцы из этого…
— Что ж, не зря я не стал дожидаться возвращения… — Сергей Михайлович замолчал, глядя на вошедшего слугу.
Тот принёс поднос со свежезаваренным чаем и миской с домашним печеньем. Ставя его на столик между нами, протянул руку к осколку, который мешал. Учитель по боевой концентрации молниеносно схватил мужчину за запястье и раздельно произнёс:
— Не. Трогай. Это.
Слуга со страхом в глазах взглянул на чёрное стекло, в котором плясали языки оранжевого пламени, переливаясь фиолетовыми и сиреневыми всполохами на острых гранях.
— Прошу прощения, господин! — Он склонил голову и даже зажмурился.
Я завернул осколок в ткань и перенёс обратно в кольцо. От греха подальше. Слуга поставил чай, разлил его по кружкам, стуча носиком по краям, и удалился.
— … нашего общего
— Когда? Где? — оживился я. Краем глаза заметил, что и девушки поглядывают в нашу сторону.
Альфачик, свернувшийся в гигантский шерстяной клубок сбоку от меня, дёрнул ухом и приоткрыл жёлтый глаз.
— Там, где этого добра навалом, — вздохнул учитель. — Это была одна из моих первых вылазок — я только прибыл на службу в дружину своего князя. Тогда нам казалось, что Саранчи почти не осталось, что окончательная победа близка… Князь приказал произвести разведку, пока затишье, и мы с небольшим отрядом отправились на запад. Не встретили никакого сопротивления, но чем дальше заходили, тем сильнее нам хотелось вернуться назад.
— Почему? — нахмурился я, предчувствуя недоброе.
— Ландшафт менялся всё сильнее, всё больше терял… человечность, — хмыкнул учитель. — Никаких деревьев или кустов, ни одной травинки в земле и ни одной птицы в небе — голая пустошь с выжженной землёй и только… — он кивнул на столик, где до этого лежал осколок, — чёрные кристаллы, торчащие из земли. Чем дальше мы заходили, тем больше их встречали. Дошли почти до Варшавы и увидели натуральные леса этих отвратительных штук. И Саранчу. Целые полчища, которые лишь ждали сигнала к атаке…
— Так значит, рядом с императорским дворцом на нас напала… Саранча? — не поверил я своим ушам. — Час от часу не легче.
Сергей Михайлович покачал головой, взяв кружку с чаем. Подул и аккуратно отпил.
— Не знаю, Дубов. Не уверен. Мы не смогли взять образец чёрного кристалла, первый: кто коснулся его, умер в страшных муках. А затем на нас напали, будто получили сигнал от сломанного камня, и мы едва унесли ноги. Нас преследовали несколько дней до самой границы с крепостями. Полчища тварей атаковали снова и снова, и мы думать забыли об этих кристаллах, хотели лишь выжить. Немногим удалось выбраться. Мой шрам, — он прикоснулся к лицу, — остался как напоминание о той вылазке.
Сергей Михайлович замолчал, и я тоже. Казалось, он не закончил, просто взял передышку. Я отпил чаю и закинул в рот печеньку. Вкусную и мягкую, с начинкой из подтаявшего сахара.
Учитель заговорил снова, глядя в огонь:
— Ты говоришь, что на вас напал человек, у которого некоторые части тела были из этого минерала?
— Вроде того, — пожал я плечами.
— Это что-то новенькое… Видишь ли, тот пехотинец Саранчи, что я показывал вам на уроке, лишь первая, самая низшая ступень развития этих монстров. Есть, как мы их называем, офицеры…
Я кивнул, припоминая тот урок.
— Но я не всё вам рассказал тогда: не хотел посеять панику, да и директор запретил…
Я нахмурился. Опять секреты. Ненавижу секреты!
— Я… не уверен… — Сергей подался вперёд, облокотившись на собственные колени. Языки пламени плясали в его задумчивых глазах. Как молнии в грозу. — Есть офицеры. Есть высшие и низшие, но все они легко отличимы от людей. А ещё у них есть шпионы. Выглядят, как люди. Практически неотличимы.
— Твою мать… — выдохнул я.