Барон Дубов 5
Шрифт:
Парень, похоже, был бессмертным. Говорил он громко, и соседи уже неодобрительно косились на компанию мажоров.
Тут его третий друг, русоволосый крепыш, пихнул брюнета в бок и кивком указал на меня. Все трое уставились на мой столик. Брюнет, не отводя от меня взгляда, громко произнёс, брезгливо кривя губы:
— Даже самые захудалые московские кафе будут лучше этой тошниловки. В них хоть не пускают всякое полукровочное отребье.
Я молча отхлебнул пива.
— Что ты уставился? — неожиданно пискляво спросил крепыш. — Опусти глаза, рожа холопская.
—
— Что ты там засёк? — рассмеялся брюнет. — Сколько тебе жить осталось?
— Время. Через сколько вы трое выкопаете себе могилы.
Троица в едином порыве сорвалась с места и оказалась возле моего столика. Народ вокруг перестал гудеть и внимательно следил за ходом событий.
— С радостью выкопаем её для тебя, полукровка. Чтобы ты мог встретиться на том свете со своей шлюхой-мамашей, — процедил брюнет. — Меня уже тошнит от вашего города, даже от здешних запахов. Особенно от тебя.
— Да! — пискнул крепыш пухлыми губами.
Они встали с противоположной стороны столика. Брюнет по центру, блондин и коротышка справа и слева.
Я вздохнул, пытаясь овладеть собой, но потом понял, что цунами гнева уже не остановить. Не люблю, когда плохо говорят о моей маме.
— Как тебя зовут? — спросил я. Мой голос стал глухим и похожим на рокот.
— Виконт Погребняк, смерд, — усмехнулся брюнет своими тонкими, бледными губами. — Теперь ты знаешь, чей перст должен целовать.
— Нет, — покачал я головой, залпом допив пиво. — Теперь я единственный, кто вспомнит твоё имя через десять секунд.
Разбил кружку о голову брюнета, одновременно толкнув на них столик. Вся троица упала, но тут же вскочила. Даже виконт с рассечённой головой, чем меня, признаться, удивил. Перепрыгнув стол, он бросился на меня, замахиваясь кулаком. Два его дружка спешили следом, заходя с флангов.
Я аккуратно пропустил хук мимо своего лица, подтолкнул локоть руки и легонько пнул паренька по колену. Он заорал от боли, закручиваясь на месте, но инерцию так легко не остановишь. Его кулак врезал по носу коротышке, и они оба рухнули на тротуар, чуть не вывалившись на оживлённую дорогу. Блондин прыгнул на меня, но споткнулся о пакеты с продуктами и полетел головой вперёд. Мне осталось только забыть убрать колено с его пути. Он со всего маху влетел в него лбом и отключился.
Виконт и крепыш уже вскочили обратно. Первый не мог опираться на левую ногу, а второй зажимал расквашенный нос и помогал не упасть приятелю. Брюнет явно разозлился ещё сильнее.
— Да я тебя… — начал он, но его прервала яростная трель полицейского свистка.
Несколько стражей порядка бежали к нам со всех ног. Я на всякий случай поднял руки, мол, не при делах. А Погребняк довольно осклабился. Полицейских было четверо, двое меня узнали и бежали не так быстро, как молодые коллеги. Я им подмигнул, а они побледнели. Один остановился, взялся за чёрную коробочку на поясе и принялся в неё что-то быстро говорить. Остальные трое подскочили и заняли позицию между нами.
— Господа полицейские! — изобличающе
— А я требую не совать свои пальцы куда ни попадя, — сказал я, хватая виконта за палец и выгибая его вверх. Погребняк заорал простолюдинским матом и упал на колени.
— Так, отставить драку! — крикнул подошедший полицейский с рацией. — Сейчас приедет начальник и во всём разберётся.
Народ вокруг тихо посмеивался над московскими туристами, пряча улыбки за салфетками или кружками с пенным пивом. Не прошло и десяти минут, как заявился Никита Сергеич. Начальник местного отделения полиции и мой старый друг. Хороший мужик, и выпить не дурак.
— Дубов! — рявкнул он, выйдя из машины, лихо оттормозившейся у тротуара. — Сказал бы, что рад тебя видеть, да врать не умею!
Я хохотнул, улыбаясь ему, а он продолжал гневную тираду, топорща седые усы:
— Ты же должен быть в академии, а опять свалился на мою голову! Что уже натворил?
— Он ничего не натворил, — вдруг ответил мужчина представительного вида. Он расположился за один столик от моего и ел жареную курицу, запивая тёмным пивом. Самым дорогим в этом заведении, между прочим. — Юноши неосторожно проходили мимо, запнулись о сумки с продуктами и очень неудачно упали.
— Да! Так и было! Да я всё своими глазами видел, как вас сейчас, господин начальник! — загалдели голоса вокруг.
Я пожал плечами и произнёс:
— Народ сказал своё слово.
— Ч-что? — побледнел брюнет. Его друг-крепыш безуспешно пытался привести в чувство блондина. В конце концов тот замычал и очнулся. На лбу у него надулась большая такая шишка. Да, коленка у меня твёрдая. — Этот холоп лжёт! Полукровка напал на нас и избил! Кому вы поверите? Нам, виконту и двум баронетам, или… — он ткнул в мужчину; у того было гладко выбритое лицо с волевым подбородком, — какому-то безродному говнюку?
— Виконт… — процедил вдруг Сергеич, зло сплёвывая на землю. — В гробу я видал таких выскочек-виконтов. Безродный говнюк, как вы выразились, ваша милость, — граф Измайлов. Почётный гость нашего города! А клевещете вы на барона Дубова! Господин граф, — он обратился к мужчине, — если желаете выдвинуть обвинения…
Тот отмахнулся, отпив пиво, и промокнул губы салфеткой.
— Пусть их… Юноши головой сильно ударились, вот и всё. Ваше здоровье, — подмигнул он, поднимая бокал, — барон Дубов.
Я кивнул в ответ. Тоже бы поднял, да разбил кружку о голову брюнета, что сейчас застыл бледной тенью себя самого.
— Валите отсюда, господин виконт, — бросил ему Сергеич. — И благодарите милость графа Измайлова.
Троица, поддерживая друг друга, поплелась прочь. Проходя мимо меня, Погребняк прошептал:
— Мы ещё встретимся, барон.
Эх, если бы мне рубль давали за каждую такую угрозу… У меня было бы очень много рублей!
— А ты, Дубов, пошли со мной, — повернулся ко мне Сергеич. Его глаза горели весёлым огнём.