Барон Дубов
Шрифт:
— Моя убить твоя медленно, Дубов!
Обязательно. Снова кричу:
— Тоннель! — и падаю на крышу.
— Моя не повестись второй раз!
Но увидев, что я не встаю, белый оборачивается. Сквозь клубы дыма быстро и неумолимо приближается скала.
Как я уже заметил, поезда у РЖД быстрые. Самые быстрые!
Всё-таки белый Никто успевает среагировать, подпрыгивает, делает невообразимый кульбит и ногами отталкивается от скалы. Поезд летит дальше, и я вижу, как убийца проносится надо мной, прожигая ненавидящим взглядом.
Состав заезжает в тоннель, в лоскутке света на путях стоит наёмник и смотрит мне вслед.
Поезд выезжает из тоннеля, и по глазам бьёт яркий свет. Пахнет копотью и кровью. Раны горят огнём. Яды как следует ослабили тело, и я еле сползаю на площадку последнего вагона и захожу внутрь. Окровавленная ладонь скользит по бронзовому поручню коридора, мир шатается и грозит завалиться на бок, макушка скребёт потолок, задевая плоские светильники. Студенты и пассажиры шарахаются от меня. Ещё бы! — волосатый, изрезанный и истекаю кровью. Но мне не впервой. Надо просто отоспаться, заштопать раны и хорошенько поесть. У меня со вчерашнего дня во рту не было ничего, кроме языка Алисы.
Нахожу купе проводницы и встаю в дверном проёме. Оно невелико, потому что большая часть вагона отдаётся под купе для аристократов, так как если нет, то… с дерьмом РЖД сожрут, ага. Слева стойка с оружием, умывальник и плитка для приготовления кофе, справа небольшая кровать, столик и сама проводница. Надо сказать, весьма сексуальная шатенка со спортивной фигурой, в короткой обтягивающей юбке и блузке без пары верхних пуговиц. Небольшая грудь не скована лифчиком. Она в ужасе оглядывает меня с ног до головы. В другое время я бы пустил в ход свою харизму, чтобы познакомиться с ней поближе, но сейчас та вытекает из меня вместе с кровью.
— В-вы кто? — спрашивает.
— Пассажир, — говорю и вытаскиваю из штанов заляпанный кровью билет. — Задержался немного.
Вагон сильно качает, и я чуть не падаю, протягивая ей мятую бумажку. Или это меня качает? Не пойму…
— В-вам в следующий вагон, господин Дубов. Я приведу врача.
Я отмахиваюсь. Главное, поспать и поесть. Чувствую, как желудок уже обнимает позвоночник со слезами на глазах. Но сперва сон.
Я перехожу в следующий вагон и нахожу нужное купе. Оно чисто мужское и рассчитано на двух человек. Аристократы любят комфорт, и сейчас я им за это благодарен. Вваливаюсь внутрь. Меня обдаёт приятной прохладой, и я радуюсь. Вдруг замечаю, что в купе я не один, а с девушкой. Откуда она здесь взялась? Мир шатается, но замечаю ярко-голубые волосы, пышные заиндевевшие ресницы, школьную форму с приталенной жилеткой, короткой юбкой и блузкой с глубоким декольте, подчеркивающим маленькую аккуратную грудь. Девушка очень красива.
Зрение всего на доли секунды фиксируется на деталях. Крепко меня отделали.
— Закройте дверь, будьте добры, — попросила она смущённо. Её тихий голос был нежен и чарующ. — Мне дует.
Как по мне, дуло как раз от неё. Я бы даже сказал, конкретно сифонило. Она располагалась на диванчике возле закрытого окна и согревала ртом покрасневшие пальцы, стекло рядом с ней покрывал иней. А вот мне холод сейчас сам доктор прописал — горящей от ран и яда коже это всё равно что целительный подорожник. Огры, если что, вышли из тайги. Правда, как вышли, так и зашли обратно. Не понравилось им во внешнем мире.
—
Я падаю на диванчик напротив. Ох, и заляпает дорогую обивку моей кровью. Но мне всё равно. Закрываю глаза и проваливаюсь в глубокий сон, даже не спросив имени соседки. Сквозь дрёму, которая обволакивает всё сильнее, слышу, как открывается дверь купе, и мужской голос произносит:
— Это он?
Строгий женский отвечает:
— Да.
Глава 5
Я могу открыть глаза? Нет? Ну и отлично. Тогда притворюсь спящим, впрочем так и есть. Сквозь дрёму я ощутил, как меня трогают чьи-то руки — бархатные, и от них по телу распространяется приятное тепло.
— Говорите, это он? — слышу мужской голос над ухом.
— Да, — подтверждает властный женский голос. — На поезд напали профессиональные наёмники, успели убить расчёты орудий и дозорных в начале и в конце состава, а он в одиночку перебил их всех.
— Какой любопытный пациент… В Академии ему самое место. Эта схватка не просто ему далась. Крепко досталось. Я запустил регенеративные процессы и дал противоядие, раны заживут. Всё что ему нужно это сон и еда.
— Думаете, он придёт в себя?
— Я думаю, что он уже.
Ага, щас! Нет уж, я сплю дальше.
— Тогда дайте мне поговорить с ним, — заговорил кто-то третий. Мужчина, голос сильный и грубый.
— Нет уж, Сергей Михайлович, если пациент пожелает, он сам с вами поговорит, а пока, если считает, что ему нужно поспать, пусть спит.
— Нам нужно знать, кто напал на поезд и зачем.
— Несущественно, — отвечала женщина. — Мы усилили охрану. А целью мог быть кто угодно. Вагоны битком набитыдетьми аристократов. Но, если говорить откровенно, вряд ли убийцы пойдут на новую попытку, пока поезд не прибыл в Пятигорск. Момент упущен, экипаж в полной боевой готовности.
— Тогда следуем до Пятигорска без остановок.
— Командир поезда я, а не вы, Сергей Михайлович.
— В таком случае, Галина Васильевна, подумайте, что с вами будет, если убийцы проникнут в поезд на очередном полустанке, и вторая атака для них окажется более успешной. Лишением погон вы не ограничитесь.
— Хм, будь по-вашему. Я сообщу в диспетчерскую, что мы идём без остановок. Олечка, милочка, обеспечьте пассажира питанием. За счёт компании.
Голоса исчезли, но я чувствовал, что кто-то остался в купе. Наверно, девушка с голубыми волосами. Морозные волны приятно обволакивали меня и убаюкивали, а внутри расползалось мягкое тепло от прикосновений врача. Пахло еловыми ветками.
Пока тело исцеляется, решаю поразмышлять.
За последние сутки произошло так много событий, что я в них начал теряться. Чувствую себя щепкой, которую бросает мощными потоками воды в бушующем море. Вы не думайте что если я внешне выгляжу таким простым, то обязательно глупый. Мозгами шевелить умею. Думаю, отправной точкой стал визит козявки Верещагина, который искупался в озере. Он оказался наживкой, которую я успешно заглотил. Интересно, а он сам-то знал о роли, уготованной ему? Обидно, наверно, когда отец использует тебя, как разменную монету. Значит, большего от тебя не ждёт. Да уж, у меня отец хотя бы просто умер.