Барон Дубов
Шрифт:
— Меня от одного твоего вида воротит, человек, — говорил самый высокий, взяв пацана за грудки, при этом немного оторвав его от земли. Тот, кстати, ростом особо не уступал, но на вид был очень субтильным. И заячий страх в глазах окончательно делал его ботаником. — Ещё хоть один взгляд в сторону моей кузины, и тебе конец.
— Я просто прошёл мимо! — сучил конечностями бедолага.
Не люблю нечестные драки, а тут трое на одного.
— Эй, эльфийские друзья-товарищи, — подошёл я. — Не подскажете, где столовая?
Эльф смерил
— Дальше по коридору направо, увидишь лестницу и поднимешься на три этажа. Затем следуй указателям. Если не тупой, то справишься. Новенький?
— Ага.
— Ну и вали отсюда.
— Не-а.
— Ч-чего? — он уставился на меня почти чёрными глазами. — Ты глухой? Я же сказал тебе куда идти.
— Да больно сложно. Пошли, проводишь.
— Я не нанимался в провожатые всяким недоумкам.
— Да? Ну ладно, — я пожал плечами. Уж сам я в драку лезть не собирался. — А ты? — я обратился к парню. У него, кстати, были соломенные волосы и правильные черты лица. В целом даже красивые. — Ты меня проводишь?
— С-с-с-с… — заело пацана.
Что ж, надо ему помочь.
— С радостью?
— Да!
— Тогда пошли. В ту сторону, да? — я пошёл вперёд, растолкав эльфийских прихлебателей и приобняв за плечи ботаника.
— Эй! Я с ним ещё не закончил!
Главный эльф толкнул меня в спину, вынуждая рассказать ему, что я не люблю, когда меня толкают. Обернулся и увидел, что у того от натуги вспухла вена на лбу. А сбоку от меня металлическая урна медленно поднималась в воздух.
— Я, принц Альдерон, разделаюсь с тобой, вонючее животное!
Его прихлебатели противно засмеялись.
Скукота.
Я схватил парящую урну и надел её на голову принцу. А потом добавил пару раз кулаком, чтобы она села получше. Эльф глухо замычал внутри консервной банки, потом закашлялся и упал. Видимо, мусор не в то горло пошёл. Он безуспешно пытался её снять, и я решил ему подсобить и как следует схватился за края. Но чуток переборщил и смял ведро так, что оно стало походить на перевёрнутую вазу. Что ж, не буду лгать, что я случайно. Теперь Альдешмон её не скоро снимет, а если ему это удастся, то только с помощью пилы по металлу.
— А вы тоже принцы? — спросил я оставшихся дружков.
Те, глядя на потуги своего господина, отрицательно замотали головам. Тем временем он сумел встать и начал бродить, слепо шаря руками и гулко стукаясь о стены. То и дело из мусорной вазы доносились незнакомые слова.
— Ты понимаешь, что он говорит? — спросил я ботаника.
Тот сощурился, прислушиваясь, и помотал головой:
— Не разберу. Что-то на эльфийском.
— Мёртвый язык Европы, — прокомментировал я. — Ладно, пошли, где там эта столовая.
Оставив эльфов разбираться с последствиями моей интервенции, мы с Павлом, так звали пацана, поднялись в столовую. Фамилии своей
В столовой было уже многолюдно. Она разом походила на все учреждения общепита, виденные мною, и ничем особым не выделялась. Открытая кухня с раздачей, огороженной перилами, столы, сдвинутые в несколько рядов и укрытые белоснежными скатертями, и большие, во всю стену окна, чтобы солнечный свет, отражённый от горных вершин, заливал пространство. С высокого потолка свисали многочисленные хрустальные люстры.
А вот едой кухня удивила. Я успел заметить, что там есть даже мангал и печь для пиццы! Ассортимент тоже неплохой. Блины с икрой, жаркое, телятина в черносливе, плов узбекский, плов таджикский, янтыки — огромные чебуреки крымских татар, шашлыки всех мастей, в общем, обожраться и не лопнуть — миссия невыполнима. Мы с Павлом набрали подносы еды и заняли свободный столик.
— Правда на эльфийку пялился? — спросил я, жуя сочный янтык.
Павел вздохнул.
— Честное слово, я не хотел, просто… Она была такая красивая, а юбка такая короткая, что я споткнулся, упал и… увидел то, чего не следовало, пожалуй.
— Ого! Понятно, чего на тебя этот Альдебаран взъелся. Небось сам о своей кузине грезит.
— Эльфы очень заморочены на чистоте своей крови. Некоторые династии даже слишком.
Павел стал дальше уныло есть, спрятав лицо в тарелке с овсяной кашей. Думаю, после вводного урока нас раскидает по разным факультетам, и мы больше не увидимся.
— Эй, симпатяга! — услышал я резкий оклик и чуть не поперхнулся.
Обернулся — никого нет.
— Да я тут, дурилка! — ниже моего взгляда стояла… Агнес!
— Коля! — донеслось из другого конца столовой.
И теперь я поперхнулся, подавился и закашлялся. Ко мне, бросив поднос, бежало шерстяное недоразумение, а вернее, княжна Онежская, и её изумленными взглядами провожала вся столовая. Они тут с ума все посходили, что ли? Василиса прыгнула на меня, и я едва успел развернуться на стуле, чтобы её поймать. А она, вместо того, чтобы успокоиться, попыталась стянуть с себя шарф, а с меня свитер и рубашку.
— Тёплый мой!
Нашла грелку… Но однако какое непосредственное поведение для аристократки. Хотя с другой стороны ее понять можно…
— Стой! — сказал я, хватая её за руки, и Вася тут же надула губки. — С ума сошла?
— Подумаешь, погреться решила… Я, между прочим, всю ночь мёрзла!
— Ого, ты уже вовсю друзьями обзаводишься! — сказала Агнес и села напротив меня сбоку от Павла.
Тот уже доел свою овсянку и поднялся:
— Княжна Онежская, — поклонился он, — а вас, сударыня, не имею чести знать…
— Агнес Шмидт.
— Не смею вам мешать, посему позвольте откланяться. Увидимся на вводном уроке, Николай.