Барон Дубов

Карелин Сергей Витальевич

— Меня от одного твоего вида воротит, человек, — говорил самый высокий, взяв пацана за грудки, при этом немного оторвав его от земли. Тот, кстати, ростом особо не уступал, но на вид был очень субтильным. И заячий страх в глазах окончательно делал его ботаником. — Ещё хоть один взгляд в сторону моей кузины, и тебе конец.

— Я просто прошёл мимо! — сучил конечностями бедолага.

Не люблю нечестные драки, а тут трое на одного.

— Эй, эльфийские друзья-товарищи, — подошёл я. — Не подскажете, где столовая?

Эльф смерил

меня уничтожающим взглядом, но удостоил ответом. Видимо, всё-таки инстинкт самосохранения у него работал.

— Дальше по коридору направо, увидишь лестницу и поднимешься на три этажа. Затем следуй указателям. Если не тупой, то справишься. Новенький?

— Ага.

— Ну и вали отсюда.

— Не-а.

— Ч-чего? — он уставился на меня почти чёрными глазами. — Ты глухой? Я же сказал тебе куда идти.

— Да больно сложно. Пошли, проводишь.

— Я не нанимался в провожатые всяким недоумкам.

— Да? Ну ладно, — я пожал плечами. Уж сам я в драку лезть не собирался. — А ты? — я обратился к парню. У него, кстати, были соломенные волосы и правильные черты лица. В целом даже красивые. — Ты меня проводишь?

— С-с-с-с… — заело пацана.

Что ж, надо ему помочь.

— С радостью?

— Да!

— Тогда пошли. В ту сторону, да? — я пошёл вперёд, растолкав эльфийских прихлебателей и приобняв за плечи ботаника.

— Эй! Я с ним ещё не закончил!

Главный эльф толкнул меня в спину, вынуждая рассказать ему, что я не люблю, когда меня толкают. Обернулся и увидел, что у того от натуги вспухла вена на лбу. А сбоку от меня металлическая урна медленно поднималась в воздух.

— Я, принц Альдерон, разделаюсь с тобой, вонючее животное!

Его прихлебатели противно засмеялись.

Скукота.

Я схватил парящую урну и надел её на голову принцу. А потом добавил пару раз кулаком, чтобы она села получше. Эльф глухо замычал внутри консервной банки, потом закашлялся и упал. Видимо, мусор не в то горло пошёл. Он безуспешно пытался её снять, и я решил ему подсобить и как следует схватился за края. Но чуток переборщил и смял ведро так, что оно стало походить на перевёрнутую вазу. Что ж, не буду лгать, что я случайно. Теперь Альдешмон её не скоро снимет, а если ему это удастся, то только с помощью пилы по металлу.

— А вы тоже принцы? — спросил я оставшихся дружков.

Те, глядя на потуги своего господина, отрицательно замотали головам. Тем временем он сумел встать и начал бродить, слепо шаря руками и гулко стукаясь о стены. То и дело из мусорной вазы доносились незнакомые слова.

— Ты понимаешь, что он говорит? — спросил я ботаника.

Тот сощурился, прислушиваясь, и помотал головой:

— Не разберу. Что-то на эльфийском.

— Мёртвый язык Европы, — прокомментировал я. — Ладно, пошли, где там эта столовая.

Оставив эльфов разбираться с последствиями моей интервенции, мы с Павлом, так звали пацана, поднялись в столовую. Фамилии своей

он не назвал, так как был безродным. Чей-то байстрюк, которому передался дар. Такое случается. У высокородных частое явление, когда не могут удержать член в штанах.

В столовой было уже многолюдно. Она разом походила на все учреждения общепита, виденные мною, и ничем особым не выделялась. Открытая кухня с раздачей, огороженной перилами, столы, сдвинутые в несколько рядов и укрытые белоснежными скатертями, и большие, во всю стену окна, чтобы солнечный свет, отражённый от горных вершин, заливал пространство. С высокого потолка свисали многочисленные хрустальные люстры.

А вот едой кухня удивила. Я успел заметить, что там есть даже мангал и печь для пиццы! Ассортимент тоже неплохой. Блины с икрой, жаркое, телятина в черносливе, плов узбекский, плов таджикский, янтыки — огромные чебуреки крымских татар, шашлыки всех мастей, в общем, обожраться и не лопнуть — миссия невыполнима. Мы с Павлом набрали подносы еды и заняли свободный столик.

— Правда на эльфийку пялился? — спросил я, жуя сочный янтык.

Павел вздохнул.

— Честное слово, я не хотел, просто… Она была такая красивая, а юбка такая короткая, что я споткнулся, упал и… увидел то, чего не следовало, пожалуй.

— Ого! Понятно, чего на тебя этот Альдебаран взъелся. Небось сам о своей кузине грезит.

— Эльфы очень заморочены на чистоте своей крови. Некоторые династии даже слишком.

Павел стал дальше уныло есть, спрятав лицо в тарелке с овсяной кашей. Думаю, после вводного урока нас раскидает по разным факультетам, и мы больше не увидимся.

— Эй, симпатяга! — услышал я резкий оклик и чуть не поперхнулся.

Обернулся — никого нет.

— Да я тут, дурилка! — ниже моего взгляда стояла… Агнес!

— Коля! — донеслось из другого конца столовой.

И теперь я поперхнулся, подавился и закашлялся. Ко мне, бросив поднос, бежало шерстяное недоразумение, а вернее, княжна Онежская, и её изумленными взглядами провожала вся столовая. Они тут с ума все посходили, что ли? Василиса прыгнула на меня, и я едва успел развернуться на стуле, чтобы её поймать. А она, вместо того, чтобы успокоиться, попыталась стянуть с себя шарф, а с меня свитер и рубашку.

— Тёплый мой!

Нашла грелку… Но однако какое непосредственное поведение для аристократки. Хотя с другой стороны ее понять можно…

— Стой! — сказал я, хватая её за руки, и Вася тут же надула губки. — С ума сошла?

— Подумаешь, погреться решила… Я, между прочим, всю ночь мёрзла!

— Ого, ты уже вовсю друзьями обзаводишься! — сказала Агнес и села напротив меня сбоку от Павла.

Тот уже доел свою овсянку и поднялся:

— Княжна Онежская, — поклонился он, — а вас, сударыня, не имею чести знать…

— Агнес Шмидт.

— Не смею вам мешать, посему позвольте откланяться. Увидимся на вводном уроке, Николай.