Барон. В плену твоих чар
Шрифт:
Эйва задержала дыхание и встретилась с ним взглядом. В глубине ее карих глаз вспыхивали гневные искорки, щеки разрумянились, и в душе у Слоана шевельнулось дурное предчувствие.
– Идите вы к черту, Уилл.
Проклятье! Острое разочарование заставило его ответить:
– Вы еще пожалеете!
– Нет, не пожалею. Я бы пожалела, если бы позволила человеку, которого я едва знаю, диктовать мне, как жить дальше. Так что делайте что хотите, мистер железнодорожник.
Порывисто развернувшись, Эйва пошла по улице. Рука
Эйва проехала три квартала, а потом попросила кучера остановиться. Ей не хотелось тратить деньги на дорогу домой, но при этом нужно было побыстрее скрыться от Уилла Слоана. Отдав за проезд несколько с таким трудом заработанных монет, Эйва спрыгнула на тротуар и продолжила путь на юг.
Нахальный, самонадеянный тип!
Она была вне себя от гнева на Слоана. Пусть везет сюда любые группы, какие только захочет. То, что она делает, не преступление. Им еще нужно будет доказать, что она умышленно обманывает людей, – а ведь это практически невозможно. Медиумы никогда не утверждают, что они всесильны, всегда оставляя за собой право на ошибку. Поэтому никакая группа, американская или английская, не сможет упечь ее в тюрьму или заставить уехать из города. Возможно, ей придется поискать себе другой вид заработка, но за столько лет кем она только ни работала! Так что найти себе еще одно место для нее не проблема.
К тому же ты уже скопила некоторую сумму благодаря образу мадам Золикофф.
Это правда. Прежде чем стать одним из самых популярных медиумов Нью-Йорка, Эйва работала клерком в офисе за два доллара в неделю. А до этого – гардеробщицей в ресторане. Она подметала полы, стирала белье, готовила еду… делала все что угодно, лишь бы братья и сестра были накормлены и устроены. И наконец Эйву посетила гениальная мысль.
Идея стать мадам Золикофф пришла к ней благодаря подруге, побывавшей на спиритическом сеансе и рассказавшей о нем в мельчайших подробностях. Эйва заинтересовалась людьми со сверхъестественными способностями и даже сходила на несколько подобных представлений. Дело показалось ей несложным, да и вложения были минимальными.
Ньюйоркцы платили за развлечения щедро, не скупясь. Став мадам Золикофф, Эйва за один вечер получила денег в три раза больше, чем за месяц на предыдущем месте работы. Не говоря уже о том, что обстановка тут была гораздо более приятной, свободной… и здесь не было молодых людей, домогающихся ее благосклонности.
При этой мысли грудь Эйвы сдавило от стыда и раскаяния. Неужели все шестнадцатилетние девчонки такие же глупенькие? Стивен Ван Данн, сынок ее босса, был богат и невероятно красив. Этот соблазнитель осыпал ее комплиментами: хвалил ее прилежность, прическу, одежду. Отец Стивена, Ричард, нечасто появлялся на службе, переложив обязанности по управлению фирмой на сына, и тот стал просить Эйву задерживаться на работе подольше. Это привело к тому, что их отношения
Хуже всего было то, что Стивен на самом деле ей нравился и она мечтала о том, что они будут вместе. Более того, он убедил ее, что у них есть будущее. Я люблю тебя, Эйва. Ты не похожа ни на одну из женщин, которых я когда-либо встречал…
Стивен часто говорил ей о том, что они поженятся – до тех пор, пока она не забеременела. Именно тогда Эйва получила самый болезненный жизненный урок: что бы тебе ни говорили, в этом мире ты можешь полагаться только на себя.
С ее губ невольно сорвался усталый вздох. Сейчас не время копаться в старых обидах. Нужно решать новые проблемы.
Когда она добралась домой, у нее невыносимо болели ноги. К тому же вечер не сулил ничего хорошего. Ужин им предстоял сегодня скудный – яйцо пашот и поджаренная репа, – и ее младших братьев и сестру это явно не обрадует. К сожалению, Эйва ничего другого не купила, так что выбор был невелик.
Пока она поднималась по лестнице, ее нос уловил изысканный запах. Кто-то в их доме приготовил замечательную еду – жареное мясо, если она, конечно, не ошибается. В желудке у Эйвы громко заурчало. Когда-нибудь у них в семье будет именно так: жареный цыпленок, свинина, баранина… в общем все, что они смогут вырастить у себя на ферме.
Запах становился все сильнее, и у Эйвы потекли слюнки. Вставляя ключ в дверной замок, она могла поклясться, что соблазнительные ароматы исходят из их квартирки. Должно быть, у нее просто разыгралось воображение…
Переступив порог, женщина остановилась как вкопанная. Ее голодный желудок стянуло узлом. Братья и сестра Эйвы собрались за кухонным столом. На поцарапанной деревянной столешнице гордо красовался наполовину обглоданный жареный фазан.
– Эйва, – сказал Сэм с набитым ртом, – посмотри-ка, что принес Том.
Ее саквояж с глухим стуком упал на пол. Взгляд скользнул на старшего из братьев. На его лице блуждало странное выражение – вызов и гордость одновременно. О нет, только не говорите мне, что Том это все-таки сделал! От разочарования и злости у Эйвы сжалось горло.
– Проходи и садись, – сказала Мэри, накладывая в свою тарелку еще мяса. – Вкус просто божественный!
Но еда была последним, о чем сейчас думала Эйва.
– Том, я хочу поговорить с тобой в спальне.
– Не сейчас. Фазан остынет. – Юноша сунул в рот большой кусок мяса.
На его лице была наглая ухмылка, увидев которую Эйва едва не заскрежетала зубами.
– Нет, именно сейчас. Фазан подождет.
Они молча уставились друг на друга. Эйва была настроена решительно. Она не отступит, не спустит это на тормозах. Том хорошо знал ее и понял, что придется уступить. Он вытер руки салфеткой, положил ее на стол и встал.
Звонко стуча каблуками по деревянному полу, Эйва торопливо прошла в спальню мальчиков. Том вошел вслед за ней и, закрыв за собой дверь, поднял руки.