Баронесса. Эхо забытой цивилизации
Шрифт:
В глубине души я ожидала приезда отца и готовилась, изо всех сил.
Хотела доказать ему, что я — личность, способная на большее. Что я — человек, а не ненужная ветошь.
Но скорее всего, отец не приедет сюда, наверное, меня пригласят в поместье д'Арлейн. И там я сделаю всё, чтобы отстоять своё достоинство. Не стану скрывать своё мнение о семье мужа, скажу, что драгоценности украли, воспользовавшись моей необразованностью.
В груди постоянно жило лёгкое волнение, и я не замечала взглядов окружающих, пытаясь украсить дом к возможному приезду гостей, забыв о более важных
Вместо этого мы все вместе занялись изготовлением и покупкой мебели: крепких деревянных скамей, столов, стульев, кроватей. Я также потратилась на меха, которыми покрыла скамейки в главном зале.
Даже если никто не приедет, мы сами будем всем этим пользоваться.
— Какая же красота! Неужели мы теперь правда будем спать не в солеварне, а на настоящей кровати? — Яра внимательно осматривала дом. — И веранда, Тали, даже скамейки стоят. Можно сесть и любоваться на твои земли, на все болота.
— Скоро вместо болот там будет главная площадь, — с довольной улыбкой ответила я.
Германна, Марисоль, Эльзу и Сирила я поселила в двух комнатах на другом конце дома, а Яра и я заняли комнаты на втором этаже. К каждой из них примыкало небольшое помещение, где можно было хранить ночной горшок.
— Здесь так тепло, миледи! Неужель это будет дом для слуг? Даже господа так не живут, — восторженно пробормотала Марисоль, боясь прикоснуться к стенам и мебели. В её глазах читалось неверие и смутное волнение — они сомневались, что у них когда-нибудь будет отдельное жильё, да ещё такого же качества.
А я всё думала об отце, который находился совсем рядом — всего в шести часах пути, в поместье д'Арлейн. Мне было трудно сосредоточиться на делах; я ждала приглашения или же послания.
И к вечеру третьего дня, когда мы переехали из солеварни, прибыл посыльный.
— Вам послание, миледи д'Арлейн. От графа Керьи.
Я тут же вцепилась в письмо, нетерпеливо раскрывая его и вчитываясь в каждое слово.
Почему… почему мне было так важно мнение моего отца обо мне? Я не обращала внимания на мнение любовницы моего мужа, или моего брата, или мачехи, но здесь и сейчас, я отчаянно хотела доказать что-то своему единственному родителю.
«Двадцать второго ноября», «Его Сиятельство Граф Керьи», «Синюю Трясину», «достойные графа условия»… Слова не складывались в полноценные предложения. Однако он, похоже, действительно собирался навестить меня. Двадцать второго ноября… через два дня?
— Ты в порядке? — Яра прищурилась, заметив моё напряжение. — Брось, Тали, да ему всё равно. Ты сама на себя не похожа последние дни.
В её глазах читалось беспокойство за меня. Она не хотела, чтобы я разочаровалась, так как сама не получала от своей семьи ничего, кроме боли и предательства, и ожидала от моей семьи того же.
Всегда готовься к худшему, да?
— Всё будет в порядке, — упрямо ответила я. — Пойду проверю Лаяша.
Отца Кири
— Кирпичи… эти. Долго сохнут, миледи, — сказал Лаяш.
На влажной земле, на первом этаже нашего старого дома, действительно сохли глиняные кирпичи, смешанные с землёй. Многие были деформированы.
Потому что я не показала, как правильно.
— Поднимите их на второй этаж или перенесите в новое здание, пусть даже оно недостроено. Разложите на сухой поверхности.
Лаяш заметил разочарование на моем лице, и в его глазах блеснул… испуг?
Он не доверял мне? Потому что работал с незнакомым товаром.?
— Всё в порядке, Лаяш. Я заплачу, даже если ничего не выйдет.
Слава Первородной, деньги у нас пока были — благодаря соли. Но если с солеварней что-то случится, нас ждут серьёзные проблемы. Нужно срочно искать дополнительные источники дохода, иначе мы будем под постоянной угрозой.
Через два дня я сидела в зале на первом этаже, одетая в своё новое лучшее платье, рядом с Ярой, которая вызвалась играть роль служанки, и Кири, который согласился помочь с тяжёлой работой.
— Как думаешь, зачем они приехали? — спросила Яра, нервно расхаживая по комнате.
— Не знаю. Вряд ли просто чтобы навестить меня.
Я так волновалась, что ненавидела себя за это.
Ненавидела, что другие видят меня уязвимой, когда я должна была демонстрировать уверенность, показывать, что знаю, куда мы движемся. Было ли это влиянием магии отца?
Как и все, я чувствовала на себе его дар — много раз.
Ребёнком бегала за папой, желая добиться его любви.
Желая быть рядом.
— Они не написали, когда приедут? — Яра всё ещё сидела рядом, но в её глазах появилось сомнение.
Мы ждали уже больше трёх часов.
— Нет. Они могут приехать и поздно вечером, всё зависит от того, когда выехали.
Я не доверяла себе и перепроверила письмо со знакомым клерком из Арлайна — времени действительно указано не было.
— Никто не поедет из поместья после полудня, — возразила Яра.
Она была права, конечно.
Но несмотря на это, я продолжала ждать. Не снимала платье и не разрешала Яре переодеваться — хотела выглядеть достойно, когда они всё-таки прибудут. Ходила по дому, делая минимум дел и не проверяя работу остальных.
Наступил вечер, потом ночь, и ничего не изменилось.
И точно так же — на следующий день.
Я всё ещё ждала.
Что, если они задержались по какой-то важной причине?
Когда на третий день никто не прибыл, я молча переоделась и вернулась к работе. С тоской оглядела гостевые комнаты: основательные сундуки, хорошие кровати. На каждой были матрасы, набитые шерстью, и даже подушки из гусиного пера, тогда как все остальные по-прежнему спали на соломенных тюфяках. Здесь были и льняные простыни — я спала на таких всего пять раз в жизни.