Баронесса. Эхо забытой цивилизации
Шрифт:
Это казалось ненормальным, и мне часто задавали вопросы.
Я нагло обвиняла во всём супруга, говоря, что его семья так плохо меня кормила, что я просто не могла поправиться. Если мне не верили, я направляла их в храм Первородной. Три месяца назад жрецы сами приезжали в Синюю Трясину, с жалобами от других, что здешние условия не подходят для жизни и что моё здоровье оставляет желать лучшего.
Однако, к их удивлению, они обнаружили, что я была здорова как никогда, и воздух болот, вопреки всем ожиданиям, пошел мне на пользу.
— Так лучше? — спросила я, натягивая тёмный платок.
Ронан
— Это… на всякий случай, миледи. Никогда не знаешь, где нарвёшься на сумасшедшего. А так вы почти похожи на обычную женщину.
Неприятность случилась со мной месяц назад в Арлайне, где я продавала соль. Городской пьяница, увидев девушку с необычной внешностью, не зная, кто я, предложил мне два серебряных за ночь.
Я никогда не сталкивалась с таким прежде, хотя в последнее время люди, особенно мужчины, часто пытались коснуться меня, даже моих волос, что считалось крайне неприличным.
Получив холодный отказ, пьяница не успокоился, схватил меня за плечи и пытался опустить руки ниже, говоря, что за такую красавицу можно предложить и три серебряных. Отойдя от шока, я крикнула Зверя, который тут же вцепился в штанину пьяницы и оттащил его прочь.
Физически я была намного слабее этого пьяницы, и это неожиданно сильно напугало меня. Я многое повидала, но никто прежде не пытался так агрессивно ко мне приставать.
— Вы сильно изменились, миледи, — сказал мне тогда Ронан. — Вы не видите себя со стороны. Вы — настоящая красавица, и очень необычная. Большинство мужчин — порядочны, но есть и те, кто может захотеть причинить вам вред, — он говорил серьёзно, хотя и чувствовал себя некомфортно. — Вам не стоит выходить одной. И всегда берите с собой собаку.
Он был прав, и с каждым днём я всё чаще замечала это...
Взгляды, в основном мужские.
Хотя они доставались мне и раньше.
Просто сейчас в этих взглядах не было отвращения или жалости.
— Староста в Олдмонде упрям, но он скоро сдастся, — Ронан специально сопровождал меня на эти переговоры, надеясь, что герцогский герб, какой носили все стражники, заставит упрямого старосту изменить своё мнение.
Олдмонд был большим посёлком, почти городом, но дорога на этом отрезке была в ужасном состоянии, и староста упорно запрещал нам её заменять. Здесь не бывает таких наводнений, как в Синей Трясине, но я чувствовала, что если мы улучшим этот участок — первый со стороны Арлайна, — то привлечём ещё больше проезжих.
— Я уже сказал вам, миледи, — снова напомнил мне Финнеас Чорр, — я хочу получать долю с дохода этой дороги. Тогда я дам вам разрешение заменить наш участок пути.
Наглость и упрямство старосты были просто поразительными. Дорога могла бы приносить ему огромные выгоды за счёт увеличения торгового потока — мечта для любого посёлка. В других деревнях мне помогали с радостью и всегда благодарили, иногда даже бесплатно предоставляли рабочих.
Но не в Олдмонде.
— Мистер Чорр, вы сейчас серьезно? Эта дорога нужна, в первую очередь, вам. Вы подводите своих же людей, — процедила я. Жена старосты, стоявшая рядом, смотрела на нас с надеждой. Она явно хотела, чтобы мы установили дорогу, но
— Жители Олдмонда будут рады доле с проезда, — ответил он с напускной заботой. — Как видите, я думаю о благе своих людей.
Это был уже наш четвёртый разговор, и с каждым разом я чувствовала всё большее возмущение. Как можно быть настолько наглым и алчным?
Я сильно сомневалась, что эти деньги пойдут на благо посёлка. Скорее всего, они осядут в карманах старосты.
— Знаете что, мистер Чорр? Вы мне больше не нужны. Я проведу дорогу через Бэллстад, пусть она и будет немного длиннее. А Олдмонд останется в стороне от основного пути, как и прежде. Думаю, начну уже завтра. И если кто-нибудь спросит меня, почему так произошло, молчать я не буду, укажу на «благодетеля».
Ронан рядом со мной тихо хмыкнул. Финнеас Чорр, конечно же, знал о моей репутации и вспыльчивом характере и зря затеял со мной этот спор. Теперь я скорее начну работать себе в убыток, чем снова попытаюсь договориться с этим человеком.
— Миледи... — жена Чорра чуть не плакала. Мне было очень жаль её, но старостой был не она, а её упрямый муж. Пусть сама с ним справляется — я пыталась договориться с ним всеми возможными способами.
Староста Олдмонда лишь высоко задрал голову, не говоря ни слова.
— Значит, решено, — сказала я ядовито и кивнула Ронану.
На обратном пути я всё ещё кипела от негодования, чувствуя лёгкую вину перед женщиной, которая, как мне казалось, понимала, насколько сильно поселение пострадает от этого решения.
Но я не была ответственна за Олдмонд.
Вечерело.
Дорога в этом месте находилась особенно близко к проклятым землям, и я заметила синие отсветы мин среди деревьев.
Я размышляла о том, что неплохо было бы установить постоянное освещение вдоль дороги, но пока не решила, как это лучше сделать.
— Он ещё передумает. По-другому Финнеас не понимает, — сказал Ронан. — Он не воспринимает вас как хозяйку этих земель. Почему-то считает, что вы в чём-то хуже его.
Я остановила Корицу и обернулась к Ронану, обнаружив довольную улыбку на лице мужчины. Мой грубоватый характер не только не раздражал его, но, казалось, даже веселил. Он считал, что с другим подходом Синюю Трясину было бы не спасти.
— Какой же он ургов наглец. Всё настроение испортил, идиот, — пожаловалась я, чем только ещё больше развеселила Ронана.
— Если жители Олдмонда узнают правду, он быстро потеряет свою должность.
Эта мысль немного улучшила моё настроение, и я уже собиралась сказать что-то едкое, как внезапно заметила, что синие огни вдалеке мигают, словно у них были проблемы с подачей энергии.
Или…
Словно что-то или кто-то проходит перед ними.
— Ронан! Там кто-то есть! — я направила Корицу к проклятым землям, но Ронан догнал меня и остановил у самой границы.
Вдалеке от нас действительно скакал всадник. Он двигался быстро, на самой границе с проклятыми землями, явно не желая пересекать черту, но в какой-то момент всё же сделал это и углубился в проклятые земли. Мы бы точно потеряли его из виду, если бы не стояли так близко.