Барышня ищет работу
Шрифт:
Я мигом встряхнулась. Конечно, хочу.
— Если вы подождёте четверть часа, я приду в гостиную. И вы расскажете.
— Отлично, — он просиял улыбкой. — Жду вас и прошу подать поздний ужин.
33. Розыски мальчика
33. Розыски мальчика
Я быстро помылась и переоделась в цивильное — в юбку и блузку, и пошла в китайскую гостиную. Авенира Афанасьевича не было, в камине потрескивали поленья, свет от них падал на стены, и казалось, что драконы шевелили хвостами и длинными усами, и вообще двигались.
— Прошу вас, — он вежливо показал мне на кресло.
— Благодарю, — я тоже вежливо кивнула и села. — Вам не кажется, что драконы на стенах шевелятся?
— А это их батюшка заколдовал, — отмахнулся Авенир Афанасьевич. — Сказал — приличный гость не испугается, а кто испугается — так туда и дорога.
Я не удержалась, хихикнула. Он тоже рассмеялся.
— Как практика? В Макарьеве же, да?
— Да, — подхватила я безопасную тему. — Страшно, но преодолимо.
— Это хорошо, что преодолимо, потому что на экзамене вам как раз нужно будет преодолеть.
— Что именно? И когда экзамен?
— Вы будете сдавать специальность вместе с первым курсом, а потом ещё и со вторым. В конце июня. А что будет зимой — там увидим. Вообще вам ещё Аркадий Петрович должен кое-что рассказать, но там основная практика будет осенью, по применению некромантии в судебной медицине.
Точно, ещё ж этот аспект есть, не только бить нежить. И мне даже учебник дарили на Рождество. Что ж, послушаем.
— Жду с нетерпением, — откликнулась я.
Вдруг это проще, чем бить нежить? Хотя… нежить это нежить, а там явно на покойников смотреть. Вот ведь привалила профессия, кто б мог подумать, да?
— Вам… не страшно?
— А чего уже бояться? Ну, так. Деваться же мне некуда, верно?
— Верно, Ольга Дмитриевна, верно. Так вот, о нашем мальчике. Непросто оказалось потому, что в том флигеле, где собиралась памятная вам компания, сейчас никто не живёт. Снимавший флигель Григорий Андрюшин отчислен из университета и выслан из города под надзор полиции, и вдова Капитонова, владелица дома, никому пока тот флигель не сдала. Я несколько ночей побродил вокруг, но юноша не показывается, он исключительно домашний. И тогда вчера я решился проникнуть внутрь — предварительно трижды обойдя вокруг дома, и представив себе те внутренности. Да, там пусто, никто не живёт, меж соседями, кстати, у флигеля дурная слава. И вот как раз когда я просидел в той комнате пару часов — то ещё занятие, потому что запах табака там так и не выветрился, юноша изволил мне показаться. Очевидно, ему любопытно, потому что скучно и не с кем перемолвиться, и страшновато, потому что я некромант и могу прекратить его существование в этой противоестественной форме. Я даже попробовал поговорить с ним, но — он показал мне язык и утёк.
— И что с этим делать? Это же, ну, неправильно? — мне и впрямь показалось, что это неправильно.
— Сегодня я сходил в тамошний околоток, поговорил. Описал юношу — спросил, не пропадал ли такой. Мне сначала лениво обещали поспрашивать, а потом явился тамошний пристав и сразу же вспомнил дело. Оказывается, пару лет уже тому и впрямь пропал двенадцатилетний мальчик, гимназист, из дворян. Пропал по дороге из гимназии домой, его в последний раз лоточники
— Угрожали, отец не поддался, и тогда похитили сына? — догадалась я.
— Именно. И этого сына — Юрия Серышева двенадцати лет — больше никто не видел.
— Террористы не освобождают заложников. Потому что те смогут много рассказать о самих террористах.
— Откуда вы знаете? — Авенир Афанасьевич взглянул на меня пристально.
— А что, это не все знают? Ну, пусть. Правда ведь?
— Чаще всего так и есть.
— И если мы расспросим этого Юру, он расскажет нам, кто его похитил и вообще что случилось?
— Скорее всего.
— А такое свидетельство будут принимать во внимание?
— Если мы всё сделаем правильно.
— То есть — придём к той вдове, как её…
— Капитоновой?
— Именно.
— И она допустит нас в тот флигель, и мы там дождёмся его?
— Да, но нужен ещё один некромант — служащий министерства внутренних дел. Он засвидетельствует допрос.
— Когда пойдём?
Он рассмеялся.
— А вы, Ольга Дмитриевна, уже сейчас готовы? А поспать?
— Ну, — я смутилась, — это интересная задача. Её бы решить.
— А вы любите интересные задачи?
— Конечно. Намного больше, чем как сегодня.
— А что сегодня? — он смотрел участливо. — Трудно было?
И взял меня за руку, паршивец такой.
— Как вам сказать, — вообще-то что-то можно и сказать, он и сам некромант, поймёт, наверное. — Мне явилась одна особа, мы в Сибирске с ней в одном доме служили. И она плохо кончила. Была замешана в убийстве, в нескольких. И угрожала, гадости говорила.
— Но вы оказались сильнее? — он смотрел… с уверенностью.
Как будто ни на мгновение не сомневался, что я отвечу — да, я оказалась сильнее.
— Я смогла одолеть её, — сказала только, потому что не была готова рассказать ему о бабушке.
И вообще, как она смогла прийти на зов и помочь мне? Что-то тут не то. Она пропала у нас, и тоже делась куда-то сюда? И есть где-то здесь? Но почему-то я не хотела рассказывать о своих запутанных обстоятельствах Авениру Афанасьевичу.
— А ещё? Не только эта особа?
Откуда он взялся, такой проницательный? Я рассказала Ванину историю о Дашке, отомстившей гаду-мужу и всей его семейке. И о том, что я в этой истории полностью на Дашкиной стороне. И что если мне придётся встать против такой Дашки — я её пожалею и не смогу развоплотить, будь она хоть сто раз тёмная тварь.
— Сможете, — непререкаемо сказал он. — Помните, в такой момент вы не жалостливая женщина, а некромант. Маг, который стоит между этим существом — и всеми живыми. Даже если те живые были виноваты перед тем, кто ушёл в смерть, теперь это уже их беда, что не вымолили прощение, пока человек был жив. Перед вами уже не обиженная женщина, а воплощённая смерть, и она уже не мстит за обиду, а уничтожает живое.
— Я понимаю. Но лучше слушать такую историю от кого-то под пирог и чем там запить, чем вот так, самому.