Башни человеческих душ
Шрифт:
Август выдохнул и посмотрел ему прямо в глаза:
– Боюсь, что пациент из двести первой палаты покинул нас.
Сержант, казалось, был этим абсолютно не удивлен.
– Что с ним случилось?
– Сердечный приступ. – Соврал Август. На самом деле эту ложь он придумал только что.
– Вот как. Ну что ж, пусть покоиться с миром. По крайне мере его мучения в этом аду уже закончились.
Август кивнул, а после провел необходимый осмотр. Все показатели были в норме.
– Ну, а вы сами? Хорошо себя чувствуете? Может, вспомнили что-нибудь?
– Со мной все в порядке, док. А на счет воспоминаний – все осталось
– Говорите. – Август был заинтригован.
– Иногда, в период вспышек боли, мне удается выхватить какие-то клочки воспоминаний, но они касаются моего детства. Иногда я вижу женщину, похожую на мою мать, иногда отца или друзей, но не могу четко сфокусироваться на их лицах или вспомнить их имена. Ужасное, в общем, чувство.
Август быстро записал показания в журнал.
– Вероятно, ваш мозг пытается самостоятельно восстановить долгосрочную память, которая была повреждена во время сильного стресса. Единственное, что я могу сказать – это хорошие новости, значит, ваши воспоминания еще не окончательно стерты и могут быть восстановлены. Единственное о чем я вас прошу – не прекращайте попыток. Если вам удалось вспомнить одно событие, старайтесь воспроизвести его в голове как можно детальней. Однако если начнется сильная головная боль – сразу же прекращайте. Проводите за этим занятием не больше десяти-пятнадцати минут в день, утром и вечером. Может вам принести бумагу и карандаш, чтобы вы могли записывать все то, что удалось вспомнить?
– Было бы не плохо. И еще, я хотел бы вас попросить принести мне каких-нибудь таблеток от головы, а то порой боль не проходит и после моих попыток восстановить память.
– Конечно. Письменные принадлежности и таблетки я вам принесу в обед. А пока что можете посмотреть на вот эту фотокарточку, – Август протянул ему изображение погибшего пациента, – может быть, вы сможете что-нибудь вспомнить о своем товарище?
Сержант поглядел на фотокарточку, но лишь отрицательно покачал головой.
– Извините, док, но пока я не могу сообщить вам ничего нового.
– А вы можете вспомнить тот момент, когда вас нашли?
– Простите?
– Ну, когда вас подобрал военный патруль.
Пациент был явно удивлен этим заявлением и смотрел на Августа так, будто он сообщил ему нечто из ряда вон выходящее.
– Нас нашли? Правда? Странно, что мне до этого об этом никто не сказал. Последние, что я помню, как очнулся в больнице, отдалено похожей на вашу, правда, со мной не были там столь любезны. – В этот момент он потер почти зажившие на лице синяки и ссадины.
Август был не менее озадачен, чем пациент. Выходит, они даже не помнят, как их подобрал патруль. Очень странно.
– Вас подобрал военный патруль по дороге на город Пельт. По их словам, вы были полураздеты и явно выбежали из леса. Вас читают немногими выжившими во время сражения при Фриментауне. Можете что-нибудь из этого вспомнить?
Сержант лишь отрицательно покачал головой, но Августу показалось, что на секунду проблеск осознания того, что с ним произошло, вспыхнул в его глазах, но также быстро и погас.
– Простите, док. Мне нужно об этом хорошенько подумать.
– Понял, тогда не буду больше вас беспокоить.
Сержант кивнул, а Август вышел из палаты.
Никакой новой информации не поступило и от третьего пациента. Когда молодой доктор зашел к нему в палату, он был в высшей степени взволнован и постоянно поглядывал сквозь решетку окна. Он протянул Августу лист с сообщением: «Со мной все в порядке, доктор. Просто немного переживаю из-за грозы». Август провел стандартный осмотр и отметил, что у пациента было учащенное сердцебиение. Он дал ему пару успокаивающих таблеток и как обычно поинтересовался, не удалось ли ему чего-нибудь вспомнить. Тот лишь отрицательно покачал головой и даже не задал вопрос по поводу того, что произошло сегодня утром. Похоже, он и вовсе ничего не заметил.
Август тяжело вздохнул, занес некоторые пометки в журнал, после чего вернулся в свой кабинет. Дождь уже вовсю отбивал барабанную дробь по подоконнику, а тем временем в кованые ворота въехал длинный автомобиль черного цвета. Катафалк прибыл.
***
1
Зальт встретил профессора моросящим дождем и порывами мокрого ветра. Хорошо, что он не поленился и захватил с собой широкополый зонтик. Как чувствовал, что погода испортиться!
Ночь в поезде выдалась для Карла Фитцроя почти бессонной: лишь в предрассветные часы ему удалось немного вздремнуть, после чего проводник объявил о скором прибытии в город. Он попрощался с Агнетой, с которой они остались вдвоем, после того, как Пауль сошел на станции города Брон примерно в два часа ночи. Профессор оставил Агнете свой адрес на тот случай, если ей понадобится какая-нибудь помощь, в том числе психологическая, но на такой исход рассчитывать не приходилось, – этот жест был всего лишь актом любезности и не более того.
Очутившись на перроне, профессор еще раз выругал себя за то, что так и не удосужился взять хоть какую-нибудь теплую вещь: погода разгулялась не на шутку и над грандиозным зданием железнодорожного вокзала проносились в стремительном потоке серые тучи, обещавшие дождь на целый день.
Здание буквально ошеломило профессора: массивное сооружение из светло-коричневого камня украшали резные колонны, арки, вытянутые окна в кремовых рамах и барельефы выдающихся градоначальников на фасаде. Тут же тянулись гранитные лестницы, обрамленные красными балюстрадами.
Профессор стоял под мелким дождем, осматривая каждую деталь столь прекрасной архитектурной композиции, и внутренне восхищался не только проделанной работой мастеров, но еще и людьми, которые сумели сохранить столь грандиозное великолепие до наших дней.
Сообразив, что пора двигаться дальше, профессор поднялся по лестнице на крыльцо и толкнул массивную дверь, покрытую светлым лаком. Внутри творился сущий переполох: сотни и сотни людей с багажом и без, с женами и детьми, в дорогих костюмах или обычной одежде заполонили не только зал ожидания, но и кассы по продаже билетов. Со всех сторон раздавался гомон голосов и криков, из-за которого не возможно было услышать даже собственные мысли. Большие черные часы над билетными кассами показывали без пятнадцати шесть. Профессор как раз разглядывал циферблат и тонкие стрелки часов, когда кто-то тронул его за плечо. Обернувшись, он увидел парнишку, лет двадцати, в коричневом костюме и кепке. На его простодушном лице сияла обворожительная улыбка.