Башня Богов III
Шрифт:
Сознание на несколько секунд выключилось, не в силах перенести такой шквал эмоций, а когда включилось, я уже стоял посреди бурлящих чёрных останков. Последние чёрные шматы сползали по мне, не в силах прикоснуться, и шмякались вниз, повсюду валялись отростки, конвульсивно содрогаясь и затихая. Мой бесформ взорвался изнутри и прекратил существовать. Свет угас, тут же вернулось сознание, спазм скрючил руку, ногу и бок, покоробленная шкура адски нарывала, я застонал и согнулся. Но бой вокруг ещё шёл… и складывался плохо.
Лорд Оберин тяжко застонал, он был в самом центре беснующегося бесформа, скверна сумела проесть металлический
— Не могу! — Орчана отчаянно взвыла от боли, половина её лица распухла уродливой нарывающей маской, чёрная жижа выжгла правый глаз, левая рука стала такой же скрюченной и малоподвижной, как у меня. Палица из света лопнула, и девчонка осталась безоружной перед врагом. Бесформ с рёвом набросился на неё, но из клубов ядовитого тумана возник Шисс, его шкура дымилась от чёрных подпалин. Крысолюд обеими руками схватил ромбический символ и хрипло заверещал. Их с Орчаной окружил купол сияющего звёздного света, полный каких-то символов и созвездий, сотканных в прекрасный завораживающий хоровод — и два бесформа пытались прорваться с двух сторон, оплетая десятками жирных чёрных отростков. Картина маслом и скверной: пара смертных в самом центре ада…
Гудящий круг плазмы вокруг Уилла превратился в вибрирующий шар, бесформ, хотевший его сожрать, взорвался, и изнутри сферы донёсся смех канадца, искажённый и довольный. Он вознёсся ещё выше, из плазмы вытянулась рука, которая схватила убегавшую искру, ещё недавно жившую в рыцаре смерти. И вложила Уиллу в грудь.
Кари завыла наверху. Я вскинул голову и увидел чудовищную картину: скверна облепила крылатую, она искажалась и мутировала на глазах, с каждой секундой теряя свой вид и превращаясь в нечто иное.
— А-а-а-а! — кричала Кари, извиваясь в торжествующих отростках. — Помогите!
Мои чистота и искра выдохлись, но в руке были энзы инфосвета, единственное оружие — я не успел особо подумать, как уже сформировал мерцающее копьё, по которому бегали символы и бормочущие слова — и метнул его в Кари. Потому что бесформа, по которому можно бить, уже не осталось: он почти полностью влился и врос в шпионку. Поэтому я метнул копьё на 12 энзов инфосвета, надеясь, что энергия Гормингара поможет Кари сопротивляться, противостоять силе Чёрного солнца. Но, кажется, было уже поздно.
Крылатая рывком отбила копьё, оно улетело прочь в темноту. Глаза девушки была налиты кровью, растения в её одежде полностью пропитались скверной и превратились в отростки
— Сила!.. Чернота!.. О-о-о!
Крылья Кари, мгновения назад прозрачные стрекозиные, напитались черной жижей и приняли демонический вид. Новая мощь, обретённая от скверны, распирала её изнутри, крылья выгнулись, и дева зависла в тёмном небе, как фаталистичное знамение рока.
— Какая сила… Не могу…
— Не поддавайся! — крикнул я. — Кари, борись! Выкинь скверну из себя!
— Моё, — рявкнула девушка, содрогаясь, её крылья распахнулись шире, увереннее. — Я устала быть слабой… Устала бояться… Я забираю силу себе! А-ха-ха-ха!
Безумный смех раскатился над островом. Всё сумасшествие, жившее в Кари, словно кривая пружина, сейчас высвободилось и захватило её разум вместе с жижей, кипящей в каждой клетке. Крылатая перерождалась в создание Чёрного солнца — и хуже всего было то, что она сама это позволила и сама захотела переродиться. Кари уже нельзя было спасти.
— Прочь! — выдохнула она и выплюнула частицу Гормингара с брезгливым презрением; искра полетела в мою сторону, дымясь и жалобно звеня.
Я прыгнул и поймал её в полёте, прижал к себе и позволил искре утонуть в груди, это было единственным, что я мог спасти.
— Солнце! — крикнула Кари, торжествуя и запрокинув голову, в её голосе уже не было страха и боли, только мучительное захлёбывающееся торжество. — Я твоя, Владыка! А-ха-ха-ха-ха!
Жуткий смех раскатился в наступившей тишине, и я осознал, что битва внезапно закончилась. Остатки взорванных, искалеченных, разодранных бесформов стягивались наверх, к крылатой деве тьмы. Лорд Оберин изничтожил своего врага, сокрушив обломками скал; Уилл и я испепелили бесформов; а Орчана и Шисс были под защитой странного звёздного божества — пока густые клубы ядовитого тумана и кислоты сделали своё дело, добив обе массы, что пытались к ним прорваться.
Оставался лишь неподвижный седьмой бесформ, который по-прежнему висел в воздухе, и Кари, пожранная Чёрным солнцем… Она становилась всё чернее и блестела, как новорождённое чудовище в слое мазута.
— Кари, — выдохнул я, не зная, как ей помочь.
— Я свободна, — рассмеялось чудовище. — А вы потеряли свой шанс стать частью великого. Огромного. Вечного.
— Спасибо, не надо, — отозвался Уилл.
— Чтоб оно сдохло! — выкрикнула Орчана, согнувшись от боли.
— Ну и оставайтесь здесь умирать, черви, — сказала бывшая Кари, впитав в себя последние ошмётки черноты. Её крылья вымахали вдвое, горделиво распахнулись и вознесли деву выше. — Вы отказались от предложения, которое делается только один раз. А я теперь владычица скверны. А-ха-ха-ха-ха!
Её смех был надломленным и напоминал прощальный плач. Бывшая Кари поманила седьмого бесформа и тот послушно поплыл за ней, прошли секунды, и обе фигуры растаяли вдали. Наступила тишина, которая перемежалась тяжёлыми дыханием и стонами. Звёздная сфера вокруг Шисса и Орчаны, такая красивая и чуждая этому изломанному миру, растаяла и погасла.
— Чёрт, — выговорил я, сдерживаясь, чтобы не зашипеть от боли в покорёженных и нарывающих частях. — Мы потеряли Кари и Оберина. Но выжили…
— И даже стали сильнее, — отозвался Уилл, носитель трёх искр Гормингара, вполне довольный сложившейся ситуацией. Он опустился на землю, чистый, неповреждённый и с прибылью.