Башня духов

Романовская Ольга

Посох лича коснулся щита, и тот мгновенно рассыпался. Казалось, отполированное до блеска дерево просто впитало магию. Лёгкий хлопок, пара искорок — и мы полностью беззащитны.

— Маги, — равнодушно констатировал лич.

Мотылёк-светлячок слепил глаза. В отличие от наших огоньков, он рождал живой, тёплый свет.

Истван сел и вежливо поздоровался. Я видела, как тот старательно подбирает слова, стараясь вести себя дружелюбно и не делать резких движений.

— Не колдуй, Рената, и не пытайся бежать, —

устало попросил некромант и тихо добавил: — Бесполезно.

Лич всё так же недвижно стоял и рассматривал нас. Руки сложены на посохе, глаза скользят по лицам. Интересно, вспомнит ли лич, что некогда оживил меня? Лишь бы не вспомнил!

— Местный некромант. Я частенько встречаю твои следы. И только защитная магия…

— Глупо тягаться с вами в силе, — дипломатично ответил Истван и осторожно встал. Видимо счёл, что разговаривать с личем сидя неприлично. Мне же сделал знак сидеть. Я с радостью подчинилась: чем дальше от лича, тем лучше.

Мёртвый маг обернулся к Бертоку и спросил:

— Это он помешал тебе?

Сердце стукнуло и на миг остановилось. Сейчас нам вынесут смертный приговор.

— Да, учитель. Остальные успели разбежаться, но найти их несложно. Если угодно, сам этим займусь.

Значит, действительно учитель. Хотя, положа руку на сердце, кто из нас в этом сомневался? Только зачем личу потребовался ученик? Они одиночки, к людям либо равнодушны, либо безжалостно истребляют.

Пальцы Бертока окутало голубое свечение, но лич, не оборачиваясь, мановением руки погасил его.

— Эйваз на плече… — задумчиво пробормотал мёртвый маг и наклонился к Иствану, словно желал лучше рассмотреть. И действительно, даже пальцем коснулся.

Мантия обнажила запястье, где сухие кости переходили в иссохшую плоть. Обрывки сухожилий скреплял дутый серебряный браслет. Я его не помнила, хотя не поручусь, что лич не носил его раньше. Как заворожённая, смотрела на него. Кажется, на браслете вычервлены то ли руны, то ли эльфийские письмена.

Истван замер, но смело не сводил взгляда с лица лича.

Кости пальцев поскребли куртку некроманта, и нарисованная руна облачком поднялась в воздух и спланировала на ладонь лича.

— Хорошая работа, — тот со всех сторон осмотрел символ и вернул обратно.

Истван дёрнулся и стиснул зубы, когда руна коснулась плеча. Даже я ощутила исходивший от неё жар, у некроманта же наверняка ожог остался.

— Можешь не прятаться, я всё равно вижу.

Лич без труда оказался по ту сторону канавы, у меня за спиной.

Кровь застыла в жилах, когда набалдашник посоха коснулся затылка.

— Встань!

Я безропотно повиновалась.

— Моя работа, — после минутного молчания изрёк лич. — Жалко портить.

— Можно и не портить, учитель, — подал голос подобострастный Берток. — Вам ли не знать десятки способов умерщвления.

Лич

промолчал, обошёл вокруг нас и вернулся на аллею. Позади него уже собирались зомби — те, что не поплатились за желание встать на пути мёртвого мага. Их будто сдерживала невидимая стена. Мертвецы скребли её ногтями, силясь найти лазейку.

— Маги нарушили договор и потревожили мой покой. Значит, я заберу новую жертву. Целых две жертвы. Вы подойдёте.

Истван заскрежетал зубами и стиснул меня в объятиях. Я не противилась, самой хотелось к кому-нибудь прижаться.

Зубы стучали; расширившимися от ужаса глазами я смотрела на посох, который, будто цветок, разбухал от энергии.

Засвистел ветер, в лицо полетела прошлогодняя листва, комья земли, гранитная крошка. Поднялся самый настоящий смерч. Он всё набирал и набирал силу, готовый по одному удару посоха обрушиться на нас.

— С 'бежать' я поторопился, — касаясь мочки уха губами, пробормотал Истван. — Попробуй, вдруг получится? Я отвлеку лича, а на новое заклинание потребуется время.

— Вы ведь знаете, это бесполезно, — вздохнула я. — Это конец!

— И за такую паршивую плату, — мрачно закончил некромант.

Показалось, или Истван легко поцеловал в щёку? Если и так, прикосновение вышло мимолётным.

Набравший силу ураган закрыл небо.

Берток опасливо отступил, а лич положил на посох вторую руку.

Прими наши души, Мара!

— Значит, слово лича ничего не значит?

От неожиданности я едва не прикусила язык.

Посреди главной аллеи стоял Кристоф и не просто стоял, а недовольно скрестив руки на груди.

Лич всем корпусом развернулся к интенданту и наклонил посох в его сторону. Ураган, как послушный цепной пёс, рванул к Кристофу. Тот и не думал бежать, даже не заслонился рукой, не поставил щита.

Сильнейший порыв ветра поднял Кристофа над землёй, закружил, как пушинку.

— Слово лича нерушимо, — силясь перекричать гул урагана, упрямо повторил интендант. Завязки плаща душили его, одежда трещала, вот-вот готовая порваться.

Казалось, глаза лича налились кровью. Они и без того являли страшное зрелище, а теперь и вовсе превратились в два алых озера, плескавшиеся в недрах черепа.

— Ты обвиняешь меня?

Лич раздражённо стукнул посохом, и ураган стих, а беднягу Кристофа сильно приложило о ближайшее дерево. Но он молодец, сразу встал и — нет, чтобы извиниться и бежать, шагнул к личу с новой порцией упрёков.

— Мы заключили договор, и что я вижу? Вы уподобились людям.

— Да что с ним разговаривать? Убить — и вся недолга! — Берток выступил вперёд и окинул потрёпанного Кристофа презрительным взглядом.

— Значит, такова плата за добро? — нахмурился Кристоф и заложил руку за спину. — А ведь я жалел тебя…