Башня над пропастью (Сказания трех миров - 2)
Шрифт:
Когда Шанд возвращался на кухню, его поймал за рукав Оссейон.
– Будет беда, как только взорвут эту дверь, - прошептал Оссейон, потирая челюсть четырехпалой ручищей.
– Нам бы лучше быть готовыми к этому.
– Какая беда?
– Пять-шесть аркимов - ты, вероятно, знаешь, о ком речь, - взвинтили себя. Хуже всех Баситор и Хинтис. Я видел такое раньше - берсеркеры! Самые страшные враги в бою, потому что их ничто не может остановить, кроме смерти. Нужно смотреть в оба. Эта парочка войдет
– Карана и Лиан? Я об этом не подумал. Где Таллия?
– На улице. Я схожу за ней.
Он ушел, а Шанд отозвал в сторонку Малиену и Селиалу.
– Я этого боялась, - сказала Малиена, узнав, в чем дело. Теперь пора, Селиала, - продолжала она, теребя густые рыжие волосы.
– Мы должны оказать сопротивление или погибнуть.
– Лиан - это ключ, - ответила Селиала, которая была похожа на привидение.
– Да! Как только дверь откроется, мы должны его вынести. Нас пятнадцать, и только семь верны Тензору. Я пойду за Лианом, - сказала Малиена, - а ты перекроешь им путь, пока я буду его уводить.
Вскоре раздалось несколько мощных взрывов, которые следовали один за другим, и, наконец, самый оглушительный. Пыль закружилась в воздухе.
– Вот оно, - прошептала Малиена.
– Наше время пришло, мой друг Селиала. Арким против аркима. Какой ужасный день! Не подведи нас теперь.
43
УЖАСНАЯ СИЛА
– Чего ты от меня хочешь?
– спросил Лиан Феламору, когда она вернулась.
– Это имеет отношение к Непреодолимой Преграде, - ответила та, которая заточила нас на Сантенаре так же, как мы заточили Рулька в Ночной Стране. Лиан, расскажи мне, что случилось после смерти Шутдара, да поскорее.
Лиан подскочил. Она знает, что он ищет разгадку этой тайны уже целый год?
– Особенно нечего рассказывать.
– И Лиан поведал ей об окончании "Сказания о Непреодолимой Преграде", но умолчал о собственных изысканиях и о странных обстоятельствах убийства девушки-калеки.
– Должно быть что-то еще, - сказала Феламора.
– Кто там был в конце?
– Целые армии, возглавляемые величайшими предводителями того времени. Конечно, Рульк, затем Кандор, Квинлис, первый Магистр Совета. Несколько других аркимов...
– Тензор?
– перебила она.
– Он был там; после уничтожения флейты вокруг башни возник ореол смерти на пол-лиги, но, как ни странно, не внутри нее. В это время Великая Преграда закрыла путь между мирами.
– Продолжай!
– Прошло много часов, прежде чем осмелились пересечь поле, заваленное трупами, и войти внутрь. Думаю, первыми там оказались Рульк, Ванс, Баггус, Ялкара...
– Ялкара, Ялкара!
– Трясясь от злости, Феламора повторяла имя своего врага.
– Я этого не знала. Расскажи все.
– Об этом мало что известно. Ялкара
– А Ялкару обыскали?
– Всех, кто выходил из башни, раздевали донага перед остальными. Даже Рульк подчинился.
Лицо Феламоры было бесстрастным, напоминая маску. Узнала ли она что-нибудь ценное? Она ушла, заперев за собой дверь изнутри.
– Я не могу это вынести, - пожаловалась Карана.
– Что происходит внизу?
Лиан не отвечал. Вместе они стояли у окна, глядя на море. Было чудесное утро, такое ясное, что вдали был виден горный пик. Башня дважды вздрогнула. Лиан с Караной заметили, что один из маленьких конусов у подножия Катадзы дымится и извергает огонь.
– Итак, - произнесла девушка, - снова твое "Сказание о Непреодолимой Преграде". Оно послужило началом и, возможно, станет концом всего. Что ты узнал с тех пор, как попытался спасти меня из крепости?
Лиан поведал ей о письме Кандора.
– Чтобы продолжить Сказание, мне необходимо восстановить ход событий, но пока я ни на шаг не приблизился к разгадке таинственной гибели девушки-калеки.
В этот момент на пороге показалась Феламора.
– Тише!
– предостерегла Карана и, обвив руками шею Лиана, заткнула ему рот поцелуем.
Феламора уселась на пол и достала из трубки-чехла свиток, который медленно развернулся. Она подняла его дрожащей рукой. Наконец-то! Тензор по небрежности оставил Зеркало на скамье и отправился еще в одно путешествие с вратами.
– Я полагал, что вам запрещено использовать магические приспособления, - заметил Лиан.
– Да, это наше древнейшее табу.
– Тогда...
– Я нарушила табу, - отрезала Феламора.
– И я дорого заплачу за это. А теперь оставь меня!
– Что это!?
– воскликнула Феламора, задрожав.
– Этого не было, когда я в последний раз сражалась с Ялкарой.
Лиан заглянул ей через плечо, зачарованный. На Зеркале не было ничего, кроме символа в виде огненной луны и серебристых иероглифов по краям. Феламора сосчитала иероглифы.
– Их девяносто девять, - сказал Лиан.
– Неповторяющихся всего тридцать три. Некоторые встречаются много раз, другие - нет.
– Значит, это не украшение, - заметила Феламора.
– Иероглифы что-то обозначают.
– Я нигде не встречал прежде этой письменности, - сказал Лиан.
– Я... Мне это не нравится. Боюсь, это ловушка.
– Феламора была как натянутая струна.
– Ты можешь пользоваться Зеркалом?
– спросил Лиан, и летописец в нем так же жадно наблюдал за ней, как раньше - за Тензором.