Башня над пропастью (Сказания трех миров - 2)
Шрифт:
– Его нужно отрезать.
– Нет!
– в ужасе закричал Оссейон.
– Ну, давай же, Оссейон! Я помню тот день, когда ты возглавлял штурм стен Тарджидда, а когда битва была выиграна, ты пришел с обломком стрелы в плече и даже не заметил этого, у тебя было так много других ран, что ушло шесть часов на то, чтобы тебя заштопать.
– Я... ой!
– Сейчас - палец, а через два дня - рука, - сказал Мендарк с металлом в голосе.
– Палец - это, в общем-то, ерунда, но рука...
– Из-за паузы слова его прозвучали еще более зловеще.
–
Она пошла в палатку. Там было пусто.
– Их нет!
– закричала Лилиса. Мендарк ругался длинно и цветисто.
– Не при ребенке, - попросил Оссейон, глядя на свой палец.
– Лилиса, подержи его руку вот здесь.
– Мендарк указал длинным ножом на полено, лежащее рядом с костром. Оссейон взгромоздил на это полено свою огромную ручищу.
Схватив его за запястье маленькими ручками, Лилиса навалилась всем телом. Мендарк вынул из огня нож, поморщился: рукоятка была горячей. Засунув нож обратно, порылся в кармане, выудил какую-то тряпку и снова выхватил нож. Лезвие сияло оранжевым блеском. Он долго держал его над пальцем несчастного, выбирая место.
– Давай скорее, черт тебя подери!
– сдавленным голосом произнес Оссейон.
Лилиса словно завороженная не могла оторвать от полена взгляда полного ужаса. Нож взвился над пальцем, потом Мендарк изо всех сил ударил.
Оссейон взревел, и его рука сильно дернулась, отбросив Лилису на пядь. Оссейон приплясывал, тряся рукой.
Лилиса вернулась к костру. Оссейон показал ладонь Мендарку, и тот внимательно ее осмотрел. Палец был отрезан аккуратно, и опаленный обрубок почти не кровоточил.
– Думаю, мы спасли руку, - сказал Мендарк.
– Пусть остается какое-то время не забинтованной. У меня нет ничего, чтобы облегчить боль, разве что кора ивы. Однако, думаю, это слишком слабое средство.
– Лучше бы то бренди, которое у тебя спрятано в сундуке, - ответил Оссейон, лицо у которого стало почти таким же бледным, как у Лилисы.
– Я приготовлю завтрак, - вызвалась Лилиса и принялась за дело.
– Вторая новость неутешительна, - заметил Мендарк, когда на коленях у них оказались тарелки с кашей, сдобренной медом, а рядом - кружки с горячим чардом.
Оссейон молчал. Он неуклюже ел, держа ложку рукой, на которой недоставало пальца. Иногда он вздрагивал, а как только доел кашу, взял свою кружку и ушел в палатку, чтобы улечься там.
Мендарк остался с Лилисой. Он пристально смотрел на нее, сидя по другую сторону костра, - на эту маленькую девчушку, худенькую, с серебристыми волосами и большими умными глазами. По-видимому, ему хотелось поговорить. Она подняла голову, поймала его взгляд и снова потупилась. Она не желала иметь с ним ничего общего. Мендарк был всесилен, а она - никто.
– Мрачные новости, - повторил он, откашлявшись.
– Что же нам теперь делать?
– Он не ожидал ответа, просто ему нужен был слушатель.
Она подняла три пальца
– Первое: спрятать золото. Второе: переместить лагерь. Третье: выставить караул на случай, если команда Пендера вернется. Четвертое, подняла она еще один палец, замолчала, потом с испуганным видом продолжила: - Может быть, они идут в город, чтобы сообщить о Таллии врагам. Может быть, она в западне. Может быть, они придут сюда.
Ее слова произвели впечатление на Мендарка, однако он сказал:
– Нас всего трое, и все мы - несчастные калеки.
– Ты мансер, - сказала она посмелее.
– Я могу быть проводником, и отлично умею прятаться, и...
– Она резко остановилась.
– Он большой и сильный, - указала она на палатку.
– Мы не беспомощные.
Мендарк внимательно посмотрел на нее:
– Продолжай! Что еще ты умеешь хорошо делать и не хочешь говорить?
– Ничего.
– Она рассказала, что в Туркаде ее пытались обучить ремеслу карманного воришки, но, хотя пальцы у нее были ловкие, она не хотела этим заниматься.
– Мой папа научил меня, что красть плохо.
– Обычно да, но не тогда, когда ты голодаешь. Или когда крадешь у врагов.
Она не ответила. Ей хотелось пойти к заводи, чтобы выкупаться и постирать одежду, которую она не снимала уже несколько дней.
Решив, что ей можно идти, Лилиса сказала:
– Мне нужно постирать.
– Мендарк промолчал.
Взяв свой рюкзачок, Лилиса босиком спустилась с горы. На обратном пути она столкнулась с Оссейоном, стоявшим на высоком валуне и смотревшим на море. Два сундука были открыты, и Мендарк с трудом тащил в лесок две тяжеленные кожаные сумки. Она подошла помочь.
– Нет!
– резко произнес Мендарк.
– Я сам это сделаю.
– Лилиса пожала плечами. Это его золото. Она заглянула в сундуки. Один уже был пустой; в другом осталось две-три сумки на дне. Она развесила свою выстиранную одежду на кустах и снова уселась у костра.
Накануне вечером Таллия ждала Пендера в "Летучей рыбе", но он не появился. Это не особенно огорчило ее. Она плотно поужинала жаренной на рашпере рыбой, посыпанной драгоценным перцем и политой лимонным соком, выпила полбокала посредственного желтого вина и легла спать. Спала она крепко и долго, а когда проснулась, голова уже не болела. Внизу она увидела Пендера, с затуманенным взором и налитыми кровью глазами - сказывалась ночь, проведенная в кабаках. Он поглощал обильный завтрак.
– Я поговорила с человеком Мендарка, - спокойно сказала Таллия.
– Он со мной свяжется, если что-нибудь узнает про бот. Однако мы должны быть очень осторожны. У Иггура здесь шпионы, и один из его кораблей заходил сюда позапрошлой ночью, хотя и ненадолго.
– Да, я об этом тоже слышал. Но Иггура в городе не любят, и, думаю, наше золото лучше, чем его обещания или угрозы. Есть несколько судов, которые могут продать, но за них просят целое состояние.
– Какое примерно состояние?