Башня Рассвета
Шрифт:
— Я это хорошо знаю.
— Вы? Вы понимаете, что Морат уже сделал с вами? Они строят и планируют, наносят удары, а вы едва можете идти нога в ногу. Вы играете по правилам Перрингтона — и вы проиграете из-за этого.
Его желудок перевернулся.
— Мы всё еще можем победить.
Каган покачал головой:
— Для этого вам нужно быть сплочёнными. Каждый последний удар сопротивления должен быть подавлен.
Его ноги не слушали, сколько бы он не твердил им:
Встань.
Мышцы заболели в знак протеста.
— Вот почему, — прорычал Шаол, когда его ноги отказались повиноваться, — нам нужны ваши армии и помощь.
Каган посмотрел на напряжённые ноги Шаола, будто видел борьбу в его теле.
— Я не ценю охоту на меня. Я не зверь. Я сказал вам ждать; я сказал вам подождать, потому что я должен был простится с дочерью…
— А если бы я сказал вам, что и другие ваши дочери могут быть убиты?
Молчание, ужасное и пустое, заполнило комнату.
Шаол резко сказал:
— Что, если я скажу вам, что шпионы Перрингтона могут быть здесь, и, возможно, уже охотились на вас, манипулируют вами в этом или нет?
Лицо кагана сжалось. Шаол ухватился за этот ужас, хотя и Урус мог взять этот длинный драгоценный нож и пронзить его сердце. Но каган только тихо сказал:
— Ты свободен.
Как будто стражники слышали каждое слово, двери распахнулись. Мрачный Хашим направился к Шаолу.
Но он не двигался. Позади послышались шаги. Они хотели увезти его.
Он стукнул ногами в кресле, со всех сил толкая и напрягаясь, стиснув зубы. Как будто они могут спокойно вытащить его оттуда; как будто он позволил бы им.
— Я пришёл не только ради спасения своего народа, но и для всех народов этого мира. — прорычал Шаол кагану.
Кто-то — похоже, Шен — схватил его инвалидное кресло и начал поворачивать его.
Шаол скривился, зубы обнажились в оскале на охранника:
— Не трогай.
Но Шен не отпустил ручки, даже когда извинения сверкали в его глазах. Он знал, что Шаол понял, что другого выхода не будет. Бросить кагану вызов Шен тоже не мог.
Итак, Шаол вновь устремил свой взгляд на кагана:
— Ваш город — величайший из всех, которые я только видел. Ваша империя — стандарт, на который все должны равняться. Когда Морат придёт, чтобы захватить всё это, кто будет стоять рядом с вами, если мы все — падаль?
Глаза кагана горели, словно угли.
Шен продолжил везти его к двери.
Руки Шаола тряслись, пытаясь удержать стража, ноги дрожали в бесполезной попытке подняться. Шаол посмотрел через плечо и зарычал:
— Я слишком долго был не на той стороне, и это стоило мне всего. Не делайте те же ошибки, что и я…
— Не думай рассказывать кагану что он должен делать, — сказал Урус, его глаза словно осколки льда. Он дёрнул подбородком на дверь. — Отведите лорда Вэстфола в его комнаты. Не разрешайте ему снова
Угроза таилась за спокойными, холодными словами. Урусу не нужно было поднимать голос, чтобы сообщить о наказании, достаточно ясным для стражей.
Шаол попытался подняться, напрягая руки. Даже чуть поднялся.
Но затем Шен вывез кресло за двери в сверкающие яркие коридоры.
Тем не менее, его тело не подчинилось. Не ответило.
Двери в зал совета кагана закрылись с мягким щелчком, который эхом отозвался в каждой косточке Шаола. Звук был более утомляющим, чем любое слово, произнесённое каганом.
* * *
Вчера вечером Ирэн оставила Шаола наедине со своими мыслями.
Оставила его, ушла в Торре, и решила, что Хасар… О, она будет не против немного поманипулировать принцессой. И уже знала, как заставит принцессу пригласить её в этот проклятый оазис.
Но казалось, что даже утро на тренировках со стражами не успокоило злость Шаола. Ожесточение всё еще кипело, когда он ждал в гостиной. Ирэн послала Каджу с очередной дурацкой просьбой — принести козье молоко и уксус.
Лето давало о себе знать, кипящая жара мучила их. Хотя дикие осенние ветры начали появляться в водах бирюзового залива.
В Антике всегда было тепло, но Узкое море бушевало от Ильмаса до Белтана. Если раньше флот не выплывал с южного континента… Ну, Ирэн предположила, что после вчерашний ночи точно никто не поплывёт.
Сидя на привычном золотом диване, Шаол не смотрел на неё — только беглым взглядом. Совсем не похоже на его обычную мрачную улыбку. И тени под его глазами…
Любая мысль о том, что она спешила рассказать ему о своём плане, исчезла, когда она спросила:
— Ты не спал всю ночь?
— Размышлял по поводу вечера. — сказал он низким голосом.
Ирэн подошла к дивану, но не села. Вместо этого она просто смотрела на него:
— Возможно, каган подумает. Он знает, как рискуют его дети. Он слишком умен, чтобы не видеть союз Аргуна и Хасар.
— И ты так хорошо знаешь кагана? — холодный, резкий вопрос.
— Нет, но я жила здесь намного больше, чем ты.
Его карие глаза вспыхнули:
— Мне не хватает двух лет. Опыта, чтобы играть в свои игры.
Ирэн подавила раздражение.
— Ну, думать об этом — ничего не исправит.
— В самом деле.
Она не видела его в таком состоянии несколько недель.
Неужели это было так давно? Её День рождения через две недели. Раньше, чем она думала. Не сейчас нужно было упоминать об этом — или о плане, который она придумала. Это было не очень хорошо, учитывая что творилось вокруг них. С весом, который он нёс. Разочарование и отчаяние, которые теперь были ей видны, наваленные на его плечи.