Башня Рассвета

Маас Сара

— Я это хорошо знаю.

— Вы? Вы понимаете, что Морат уже сделал с вами? Они строят и планируют, наносят удары, а вы едва можете идти нога в ногу. Вы играете по правилам Перрингтона — и вы проиграете из-за этого.

Его желудок перевернулся.

— Мы всё еще можем победить.

Каган покачал головой:

— Для этого вам нужно быть сплочёнными. Каждый последний удар сопротивления должен быть подавлен.

Его ноги не слушали, сколько бы он не твердил им:

Встань.

Встань.

Мышцы заболели в знак протеста.

— Вот почему, — прорычал Шаол, когда его ноги отказались повиноваться, — нам нужны ваши армии и помощь.

Каган посмотрел на напряжённые ноги Шаола, будто видел борьбу в его теле.

— Я не ценю охоту на меня. Я не зверь. Я сказал вам ждать; я сказал вам подождать, потому что я должен был простится с дочерью…

— А если бы я сказал вам, что и другие ваши дочери могут быть убиты?

Молчание, ужасное и пустое, заполнило комнату.

Шаол резко сказал:

— Что, если я скажу вам, что шпионы Перрингтона могут быть здесь, и, возможно, уже охотились на вас, манипулируют вами в этом или нет?

Лицо кагана сжалось. Шаол ухватился за этот ужас, хотя и Урус мог взять этот длинный драгоценный нож и пронзить его сердце. Но каган только тихо сказал:

— Ты свободен.

Как будто стражники слышали каждое слово, двери распахнулись. Мрачный Хашим направился к Шаолу.

Но он не двигался. Позади послышались шаги. Они хотели увезти его.

Он стукнул ногами в кресле, со всех сил толкая и напрягаясь, стиснув зубы. Как будто они могут спокойно вытащить его оттуда; как будто он позволил бы им.

— Я пришёл не только ради спасения своего народа, но и для всех народов этого мира. — прорычал Шаол кагану.

Кто-то — похоже, Шен — схватил его инвалидное кресло и начал поворачивать его.

Шаол скривился, зубы обнажились в оскале на охранника:

— Не трогай.

Но Шен не отпустил ручки, даже когда извинения сверкали в его глазах. Он знал, что Шаол понял, что другого выхода не будет. Бросить кагану вызов Шен тоже не мог.

Итак, Шаол вновь устремил свой взгляд на кагана:

— Ваш город — величайший из всех, которые я только видел. Ваша империя — стандарт, на который все должны равняться. Когда Морат придёт, чтобы захватить всё это, кто будет стоять рядом с вами, если мы все — падаль?

Глаза кагана горели, словно угли.

Шен продолжил везти его к двери.

Руки Шаола тряслись, пытаясь удержать стража, ноги дрожали в бесполезной попытке подняться. Шаол посмотрел через плечо и зарычал:

— Я слишком долго был не на той стороне, и это стоило мне всего. Не делайте те же ошибки, что и я…

— Не думай рассказывать кагану что он должен делать, — сказал Урус, его глаза словно осколки льда. Он дёрнул подбородком на дверь. — Отведите лорда Вэстфола в его комнаты. Не разрешайте ему снова

врываться на мои встречи.

Угроза таилась за спокойными, холодными словами. Урусу не нужно было поднимать голос, чтобы сообщить о наказании, достаточно ясным для стражей.

Шаол попытался подняться, напрягая руки. Даже чуть поднялся.

Но затем Шен вывез кресло за двери в сверкающие яркие коридоры.

Тем не менее, его тело не подчинилось. Не ответило.

Двери в зал совета кагана закрылись с мягким щелчком, который эхом отозвался в каждой косточке Шаола. Звук был более утомляющим, чем любое слово, произнесённое каганом.

* * *

Вчера вечером Ирэн оставила Шаола наедине со своими мыслями.

Оставила его, ушла в Торре, и решила, что Хасар… О, она будет не против немного поманипулировать принцессой. И уже знала, как заставит принцессу пригласить её в этот проклятый оазис.

Но казалось, что даже утро на тренировках со стражами не успокоило злость Шаола. Ожесточение всё еще кипело, когда он ждал в гостиной. Ирэн послала Каджу с очередной дурацкой просьбой — принести козье молоко и уксус.

Лето давало о себе знать, кипящая жара мучила их. Хотя дикие осенние ветры начали появляться в водах бирюзового залива.

В Антике всегда было тепло, но Узкое море бушевало от Ильмаса до Белтана. Если раньше флот не выплывал с южного континента… Ну, Ирэн предположила, что после вчерашний ночи точно никто не поплывёт.

Сидя на привычном золотом диване, Шаол не смотрел на неё — только беглым взглядом. Совсем не похоже на его обычную мрачную улыбку. И тени под его глазами…

Любая мысль о том, что она спешила рассказать ему о своём плане, исчезла, когда она спросила:

— Ты не спал всю ночь?

— Размышлял по поводу вечера. — сказал он низким голосом.

Ирэн подошла к дивану, но не села. Вместо этого она просто смотрела на него:

— Возможно, каган подумает. Он знает, как рискуют его дети. Он слишком умен, чтобы не видеть союз Аргуна и Хасар.

— И ты так хорошо знаешь кагана? — холодный, резкий вопрос.

— Нет, но я жила здесь намного больше, чем ты.

Его карие глаза вспыхнули:

— Мне не хватает двух лет. Опыта, чтобы играть в свои игры.

Ирэн подавила раздражение.

— Ну, думать об этом — ничего не исправит.

— В самом деле.

Она не видела его в таком состоянии несколько недель.

Неужели это было так давно? Её День рождения через две недели. Раньше, чем она думала. Не сейчас нужно было упоминать об этом — или о плане, который она придумала. Это было не очень хорошо, учитывая что творилось вокруг них. С весом, который он нёс. Разочарование и отчаяние, которые теперь были ей видны, наваленные на его плечи.