Башня. Новый Ковчег 5
Шрифт:
— Это что тут у нас за затор образовался, а, чтоб нам всем тут утопнуть? Ты, Хрулев, соколик мой ясный, чего людей приличных задерживаешь?
Майор Бублик, а это был он, — Сашка опознал бы его из тысячи, — смешно повёл своим большим, похожим на картошку носом. Перевёл маленькие, с хитроватым прищуром глазки на Сашку и радостно всплеснул ручками:
— Господин Алекс Бельский, никак? Самоличною высокородной персоной пожаловали. Хрулев! — гаркнул он на парня, который всё ещё держал в руках их с Верой пропуска. — Иде ж твои глазы, злыдень косорукий? Что ж ты, растопыря, такую личность за вертушкой держишь? А ну отворяй вороты, да дуй в фанфары.
Фанфар
— А можэ чи и не Алекс Бельский, — продолжал тем временем Бублик. Он беззастенчиво разглядывал их компанию, слегка наклонив большую круглую голову, на которой словно горшок сидела форменная фуражка с потрескавшимся в нескольких местах козырьком. — Можэ энто двойник евойный. Встречал я одного проходимовца, как то бишь того хлопца звали… Полянкин… Полькин… а, Поляков фамильё у той шельмы была. Так вот, соколики мои, энтот Поляков был вылитый господин Бельский, шо в фас, шо в профиль, шо в другие части тела.
— Это Бельский. Алекс, — подал голос Хрулев и протянул майору оба пропуска.
Бублик пропуска взял, заглянул в них. Хитрая улыбка, промелькнувшая на лице майора, быстро спряталась в усы.
— А у этого нет пропуска, — Хрулев мотнул головой в сторону Иосифа Давыдовича.
— Нарушеньице! — почти радостно завопил майор. — Чтоб нам всем тут утопнуть!
«Тебе бы одному лучше утопнуть», — подумал Сашка. Как выкручиваться и что говорить дальше, он не знал.
— У меня, товарищ майор, нет пропуска, — неожиданно подал голос Иосиф Давыдович. — Ты детей отпусти, они мне просто дойти от лифта помогли, ноги у меня уж не те, не идут совсем. Возраст, майор. А детки тут ни при чём. Ни при чём.
— Да не слушайте вы его! — звонкий голос Веры всех оглушил. — Это… это мой дедушка. Он старенький. Он пропуск всё время теряет. Он…
— Ты, девонька, не горячись, не горячись, — майор Бублик укоризненно покачал головой. — Ежели энто дедуля ваш, так мы сей момент это быстро вызнаем. У нас же в Башне мух и тот без опознавательных знаков и печати в пачпорте не пролетит. Как там вашего дедули фамилия, вы сказали?
Они, конечно, ничего такого не говорили, майор их просто пытался поймать на слове, и Сашка это прекрасно понимал. А вот Вера… честная и решительная Вера, зло сжав руки в кулаки, сделала шаг навстречу Бублику, почти упершись в него. Посмотрела на него сверху вниз, сверля сердитыми стальными глазами — маленький, круглый майор едва доставал высокой Вере до подбородка.
— Ледовской, — отчеканила она. — Его фамилия Ледовской, и он — брат моего деда, генерала Ледовского. Это всем ясно, я надеюсь?
Сердце Сашки сжалось и ухнуло куда-то вниз. Худшего поворота вряд ли можно было придумать. Этот пассаж ещё кое-как мог бы пройти с тупыми охранниками, дремлющими у будок КПП, но никак не с вояками, и уж точно не с майором Бубликом. Но делать было нечего.
— Да, это брат генерала Ледовского. Двоюродный, — Сашка почувствовал, как горячая кровь прилила к лицу. — А я — Алекс Бельский. Я — помощник министра административного сектора и… сын министра юстиции.
Сашка выпалил всё это на одном дыхании и замолчал. На лбу выступил холодный пот, и Сашка инстинктивно потянулся в карман за платком, сунул руку и тут же наткнулся на свёрнутый
— А шо это у вас там, господин сын министра? — ласковый голос Бублика пронзил его насквозь. — Во-о-он там. Выглядывает так затейливо из панталонов, — и, не давая Сашке прийти в себя, скомандовал уже строго и безо всяких ужимок. — Обыскать!
***
— М-да, — протянул полковник Долинин, встал со стула и, заложив руки за спину, сделал пару шагов по комнате. Потом обернулся, бросил взгляд на них с Верой и снова повторил. — М-да.
За дверями раздался тонкий женский визг, нецензурная брань, смешанная с пьяным хохотом. Долинин брезгливо поморщился, опять сел на стул, по-мужски широко расставив ноги, хлопнул себя ладонями по коленям.
Полковника Долинина Сашка узнал сразу, как только их сюда привели, хотя до этого видел только на фотографиях, тех самых, которыми были увешаны все КПП в Башне. Разве что представлял себе более высоким и худым, подсознательно приписывая полковнику черты генерала Ледовского, Вериного деда. Вера тоже полковника узнала, тихонько охнула: «Владимир Иванович, вы?», и в ответ на её изумление квадратное, жёсткое лицо человека, шагнувшего им навстречу, разгладилось, просияло тёплой, почти отеческой улыбкой.
Почему они, и Вера, и Сашка, так удивились и опешили, понять было нетрудно. После того, как майор Бублик ловко выудил из Сашкиного кармана копию приказа, прочитал, восхищённо присвистнув, они приготовились к самому худшему, потому что теперь отпираться было бесполезно и бессмысленно. И пока они сидели в будке КПП, охраняемой неразговорчивым Хрулевым, пока Бублик звонил кому-то по телефону, пока их вели к военному лифту — невыносимо медленно, ведь Иосиф Давыдович едва переставлял ноги, — в Сашкиной голове, внезапно опустевшей, не было ни единой мысли.
Мысли пришли позже, вместе с удивлением, и удивление это по мере их продвижения росло всё больше и больше.
Вместо военного сектора, куда по всем Сашкиным прогнозам их должны были доставить, скоростной военный лифт остановился на восемьдесят первом, о чём свидетельствовала старая облезлая табличка с номером — такие красовались на стенах каждого жилого уровня, — а оттуда они, беспрепятственно минуя очередной КПП, проследовали вглубь этажа к двери с надписью «Спортзал». Однако на этом чудеса не кончились, потому что за спортзалом их ожидало ещё одно открытие, и Сашка, приготовившись к чему угодно — дурацкие мысли, лезшие в голову, рисовали Караева, крутящего педали велотренажера, — вздрогнул и застыл с открытым ртом.
— От да! — прокомментировал молчавший до этого Бублик. — Содом и Гоморра. Станция конечная.
Насчет Содома и Гоморры майор был прав. Громкая музыка, мельтешащий, бьющий в глаза свет, алкогольные пары, полуголые женщины…
— Это что, притон? — спросила Вера и немного оторопело добавила. — Обалдеть.
— Давай-давайте, ребятушки, двигаемся, не стоим, — тут же заторопил всех Бублик. — Шустренько идём, чтоб непотребство энто не разглядывать. И тебе, Остапенко, неча пялиться, — майор сердито нахохлил брови, увидев, как один из его соколиков радостно заоглядывался по сторонам. — Женилка ищшо не выросла. Так что, давай, Остапенко, бери на руки дедушку и бегом…