Башня. Новый Ковчег 6
Шрифт:
— Павел Григорьевич! Мы нашли! Точнее, это Кирилл нашёл. Он всё рассчитал. Теперь мы знаем закономерность. Она есть!
И, не дожидаясь ответа или разрешения (впрочем, когда Гоше Васильеву в возбуждённом состоянии — а он был именно в таком состоянии — требовалось разрешение), Гоша принялся раскладывать перед мало чего понимающим Павлом бумаги. Откуда-то появился ноутбук, кажется, он был в руках Алёхина, и Гоша, открыв его, торопливо защёлкал мышкой, что-то бегло просматривая. При этом парень взахлеб тараторил, не затыкаясь ни на секунду.
— Кирилл ещё ночью всё посчитал. Вот здесь. Нет, не это, вот я дурак, сую
Павел растерянно перелистывал бумаги, которые Гоша сунул ему в руки. Его лицо ещё хранило злое выражение, но оно постепенно вытеснялось удивлением и пониманием.
— Гоша, а ну давай по порядку. Не части! — распорядился Марат, пододвигаясь ближе и с интересом вглядываясь в ноутбук.
— Да я и говорю по порядку, Марат Каримович. Уровень встал. Уже встал! — Гоша взволнованно тряхнул головой. — Глядите сами. Последние метеосводки. Где они? А вот они. Шторм же сейчас. И в прошлый раз, когда океан замер, тоже шторм был. Не такой сильный, правда. А это наши с Кириллом расчёты, видите? Сейчас получается семь дней. И дальше ещё такие плато будут. Вот тут и тут. И у нас теперь есть время. Правильно же? Марат Каримович? Павел Григорьевич?
— А ну погоди! — Павел быстро придвинул стул, сел, развернул к себе ноутбук. Быстро закрутил колесико мыши, параллельно просматривая исписанные цифрами листки бумаги. — Маруся!
Но она и сама уже подошла, на ходу вытирая ладонями мокрые от слёз щёки. Уставилась, как заворожённая, через его плечо на подрагивающий экран ноутбука.
— О, боже. Господи, а ведь действительно… — и вдруг она замерла от внезапно пришедшей в голову мысли. — Борис! Паша, там же Борис. Он не знает, что у нас есть время! А мы ведь можем…
Она резко замолчала. Но Павлу и не нужны были её слова.
— Всеволод Ильич, пока отбой! Ждите моей команды. Марат, звони Бондаренко. Пусть останавливают пробный запуск. Нормально останавливают, в штатном режиме, — слова вылетали как пули, а пальцы Павла уже набирали номер резервной щитовой на Южной. — Ника?! Борис уже ушёл?
— Да, пап. Несколько минут назад.
— Его надо вернуть. Мы останавливаем реактор.
— Но как? Ведь нельзя же…
— Всё нормально. У нас появилось время. Но это потом. Сейчас главное Борис… только бы он ещё не успел дойти до туда…
— Я сбегаю, Павел Григорьевич!
Мальчик, тот самый мальчик — Маруся забыла, как его зовут, — вклинился в разговор.
— Саша, да, пожалуйста, быстрей. Очень тебя прошу…
Саша. Точно, мальчика зовут Саша. Маруся вспомнила. Саша. Саша Поляков…
Где-то там, сквозь треск помех, звонко хлопнула дверь. И Марусин мир опять погрузился в тишину. Что-то беззвучно повторял Павел, задавал какие-то вопросы Руфимов, ему суетливо отвечал Гоша, но Маруся ничего этого не слышала. Сейчас она ни о чём
Глава 38. Борис
Борис шёл быстро — настолько, насколько позволяла раненая нога. Там, в помещении щитовой, за всеми разговорами и тревогами он почти о ней не думал, но сейчас, то ли от того, что он взял слишком быстрый темп, то ли ещё от чего, но боль вернулась, дала о себе знать резкими пульсирующими толчками. Борис непроизвольно остановился, нагнулся, обхватил ладонью колено. Брюки, как и вся одежда на нём, были мокрыми (что в общем-то неудивительно после «холодного душа» на Северной), но не только. Борис почувствовал, что рука стала липкой, поднёс пальцы к лицу, негромко выругался. Снова посмотрел вниз. Вся левая штанина брюк ниже колена пропиталась кровью. Сквозь прореху на ткани виднелся довольно глубокий порез, в штормовых сумерках, разбавленных светом фонарей, края раны казались почти чёрными. Перевязать бы чем, совершенно некстати подумал он и сам усмехнулся этой дурацкой мысли. Распрямился и снова зашагал к дальней левой опоре, стараясь держаться ближе к постройкам, что тянулись вдоль широкого транспортного коридора.
Странное всё-таки существо человек. Ведь знает, что жить ему осталось всего ничего, а продолжает беспокоиться о каких-то пустяках. О ране на ноге. О мокрой рубашке, противно липнущей к телу. И о таких же мокрых ботинках, в которых при каждом шаге хлюпала вода.
Борис не испытывал никаких иллюзий по поводу того, что его ждёт. Два охранника при Серёже — однозначно патовая ситуация, причём назад пути нет. Мосты сожжены. Точка.
«Ну почему же сразу сожжены? — демон, практически раздавленный и побеждённый, снова поднял голову. — Это не твоя война. Самое время уступить поле сражения Павлу».
Сейчас демон говорил голосом его прежнего начальника, Льва Евгеньевича Смирнитского. Те же ласково-железные нотки. Тот же покровительственный тон. Борис даже слышал скрип антикварного кресла под грузным, но ещё крепким телом. Видел тускло поблёскивающий золотом массивный перстень на согнутом артритом безымянном пальце.
— Иногда, Борис, разумнее сделать шаг назад, отступить. Тот, кто идёт напролом, быстро сгорает, а бывают такие моменты, когда не зазорно и потлеть. Столкни противников лбами и подожди. Смелые получают принцессу и полцарства, а терпеливые и осторожные — весь мир.
Да, у Бориса был хороший учитель. Лев Евгеньевич взял его за руку и, словно дитя, ввёл в круг тех, кто не проигрывает, тех, кто вгрызается в жизнь всеми зубами — в мир волков, а не агнцев, идущих на заклание.
— Ну, и нравится тебе такая жизнь, Боря?
— Нравится!
Борис сказал это вслух, прогоняя окружившие его со всех сторон видения.
Нравится. Именно такая жизнь — нравится. Пусть от неё и остался лишь небольшой кусочек.
Сразу стало как-то легче. И смерть, маячившая впереди, уже перестала казаться глупой и бестолковой. Борис улыбнулся и прибавил шаг.