Байки офицерского кафе
Шрифт:
Он служил в 70-й бригаде начальником столовой. Как в дальнейшем протекала его половая жизнь, я не знаю, да и знать не хочу. Но, видимо, все у него складывалось хорошо, поскольку года через полтора он был переведен в Кабул, где остался служить еще на год. Там он тоже был начальником столовой.
Но каково же было наше изумление, когда из Кабула прилетел Вовка Ряднов, заведующий вещевым складом, и рассказал, что видел Мануэляна. Судьбой доволен. А на его груди красовалась колодка с ленточками от двух орденов «Красной звезды» и медали «За отвагу». Трудно даже представить, с кем в столовой должен был сражаться прапорщик, чтобы получить такие награды. Не сговариваясь, мы пришли к выводу, что, видимо,
Вот уж воистину: «Машке за п. ду — «Красную звезду», а Ивану за атаку — толстый хрен в ср. ку». Хитрый же армянин умудрился получить и то, и это.
Как правильно пользоваться гранатой
С Вадимом Особенко мы познакомились уже в Союзе. После Афганистана мы оба служили в Крымской бригаде, а перед моим увольнением даже в одном отряде. Вот какую забавную историю он мне тогда рассказал: «Брали мы как-то очередной кишлак. Дело уже шло к завершению. Оставался последний или предпоследний «дувальчик» досмотреть. Я, как и положено, прежде чем войти, решил сначала «на переговоры отправить «тетю Феню». Разжал у «эфки» усики чеки кольца, выдернул и только собрался дверь открыть, чтобы ее внутрь закатить, как дверь сама открылась. На пороге я столкнулся нос к носу с вооруженным духом. Стрелять в этой ситуации мне несподручно, автомат в левой руке, да и то за цевье держу. Дух тоже растерялся. Тут кто быстрее среагирует правильно, тот и живее в последующем окажется. Пока он соображал, я ему гранатой в лоб как двину. Он с копыт. Но, видно, я перестарался, поскольку лобовую кость, самую крепкую во всем черепе, ему проломил. Дух, понятно, сразу в райские кущи к гуриям, а я, как дурак, с этой гранатой хожу. Не знаю, куда ее забросить. Война-то уже кончилась, а кольцо я выбросил. Ходил так, ходил, пока не догадался гранату в колодец бросить. Избавился наконец. Довольный, поворачиваюсь, а на меня Лютый волком смотрит. Драл потом за то, что единственный колодец с водой, пригодной для питья, я перебаламутил».
Бели не слышно «Занято!»
Эту историю рассказывал мне Кушкис. События происходили на окраине Кабула:
«.. К рассвету стрельба и крики прекратились. Было решено составом двух подгрупп, одна из которых находилась у южного входа, а вторая в центре, на нижнем ярусе, произвести осмотр карьера. В момент проверки техники и временных построек случилось нечто, заслуживающее особого внимания.
Один из бойцов, проходя мимо постройки «типа сортир», решил воспользоваться случаем и «цивилизованно» справить свою нужду… Пытаясь открыть дверь, обнаружил, что дверь заперта изнутри. Вначале, по его словам, даже подумал, что кто-то из соратников успел опередить его. Когда же на его вопрос не последовал традиционный ответ: «Занято!», возникли подозрения.
Прикинув, решил, что правильнее будет все-таки сломать дверь и убедиться… Когда ударом ноги дверь была открыта, увиденное его потрясло: на «очке», как ни в чем ни бывало, сидел улыбающийся «дух». На наши вопросы о том, кто он и с какой целью находится в карьере, «дух» пытался уверить нас, что он рабочий. Однако, когда в «очке» был обнаружен брошенный им туда автомат Калашникова и нагрудник с магазинами и гранатами, «дух» улыбаться прекратил и уж больше не изображал неведение в отношении того, что здесь произошло ночью».
По генеральскому приказу
Вообще операции, которые проводила армия, отличались бестолковостью. Например, однажды, когда генерал Дубынин проводил Кунарскую операцию, он для того, чтобы воспрепятствовать обстрелу джела-лабадского аэродрома, лично указал две точки на карте, где должны
Приказы высоких начальников не обсуждают, поэтому мы добросовестно проваляли дурака, пока не кончилась операция. Ежевечерне мы прибывали к афганцам в расположение и ложились спать под их охраной, а утром шли отдыхать к себе в расположение после «ратных трудов».
Резюме
Ильич склонился над столом. Плечи его вздрагивали. Вдобавок ко всему из груди его вырывались какие-то надрывные звуки. Никак что-то случилось, подумал я и решил проявить участие. Не каждый день врачи медроты так рыдают. Я участливо положил руку на плечо. Ильич поднял лицо, залитое слезами. Но это не были слезы печали. Ильич беззвучно хохотал до слез. Я удивленно спросил, что случилось. Ильич, не в силах вымолвить ни слова, подал мне какую-то бумажку с каракулями и каким-то бредом.
— Не понял. Говори толком.
Ильич, выпив воды, малость успокоился и рассказал следующее. Вчера в зоне охранения на мине нашего минного поля подорвался прапорщик. Ильичу как врачу поручили провести расследование обстоятельств гибели воина-интернационалиста. Последним, кто видел прапора, был солдат из батальона охраны, стоявший на посту. Кто он был по национальности, точно не помню, но, кажется, уроженец какой-то из республик Средней Азии. Ильич его допросил, а после приказал написать объяснительную записку на имя дознавателя капитана Седько В.И., то есть его, Ильича. Над этим объяснением он и рыдал.
Безумное количество ошибок, как орфографических, так и синтаксических, я опущу и передам только суть. Написано было примерно следующее: «Я стояль на пост. Смотрю идет прапор. Пьяный в жопу. Я кричаль «Стой! Туда нельзя! А то е…нет!» Пошель на х… сказаль прапор. Через минуту быль взрыв. Пиз…ц, подумаль я». Дальше следовало число и подпись.
— Нет, ты подумай, этот «мастер» русской словесности еще и мысли свои описывает. Резюме выдает! — всхлипнул от смеха Ильич и захохотал в голос.
Выпьем за замену
Серега Габов любил пошутить. Причем делал он это с абсолютно серьезной миной, что придавало его шуткам особый шарм.
Пересыльный пункт в г. Ташкент. В комнате, не раздеваясь, на солдатских кроватях лежат несколько офицеров в тоскливом ожидании вылета в Афган. Последние советские деньги спущены в ташкентских кабаках. Завтра вылет, но все равно скучно.
В коридоре возникает оживленный гомон. Какая-то подвыпившая компания приближается к комнате и вскоре вваливается в помещение. Веселье и радость. Отпускники. Какого хрена они приперлись на пересылку? A-а! Понятно. Первый отпуск. Ничего не знают еще. На самолет билеты взяли только на завтра и решили переночевать на пересылке. Ташкентских шлюх опасаются. Деньги берегут. Но понтов-то…
Прямо на х\б у некоторых навинчены ордена «За службу Родине» и медали ЗБЗ — «За боевые заслуги».
О-о-о!.. У пожилого прапора — почетный знак ЦК ВЛКСМ.
ПЕРСОНАЛИИ
— Короткими перебежками от меня до следующего дуба, бегом… Марш!
— Сапоги нужно чистить с вечера, чтобы утром надевать на свежую голову!
— Ты у меня смотри! Я где нормальный, а где и беспощаден!