Беатрис

Бенгтсдоттер Лина

Когда мы вошли в высокие двери, нас встретила женщина, которая сперва поздоровалась со мной, а потом с Ритой. Она представилась как Марианна – заведующая. Она выразила уверенность, что мне у них понравится, и попросила нас последовать за ней по длинному коридору с каменными плитами на полу.

В кабинете Марианны я заметила в углу за письменным столом маленькую собачку. Внезапно она поднялась и подошла ко мне. Она не походила ни на одну собаку, какую я видела раньше. Казалось, ее собрали из неподходящих друг к другу частей:

зубы в нижней челюсти были великоваты, уши торчали.

Я довольно быстро устала слушать, как Марианна нудит про всякие правила, дни посещений, запреты и расписание, которое надо соблюдать.

Рита слушала ее не менее рассеянно, чем я. Наверное, мечтала о том моменте, когда можно будет выйти на улицу, выкурить сигаретку и вернуться к тому мужчине, который не понимает разницы между ее вещами и своими.

Марианна ненадолго вышла, а, вернувшись, протянула мне ночную рубашку, халат и пару плоских белых тапок. В «Чудном мгновении» полы холодные, объяснила она, а халат надо надевать на завтрак, если нет другой одежды. Нельзя выходить в столовую в ночной рубашке или нижнем белье.

– А еще вот это тоже, – продолжала она и протянула мне блокнот с твердой обложкой. На обложке я увидела фотографию – солнце над цветущим лугом. Я спросила, зачем мне это, и Марианна объяснила – чтобы записывать, у каждой девушки в «Чудном мгновении» есть такой блокнот. Потом она спросила, есть ли у меня вопросы.

– Мне интересно, – проговорила я, указывая на собаку в углу, – что это за порода?

– Это помесь, – ответила Марианна. – Думаю, в ней есть кровь карликового пинчера и чихуа-хуа, но точно не знаю. Я нашла ее в Испании, – продолжала она. – Видели бы вы ее тогда – вся такая тощая, блохастая. Но я так заявила мужу: без этой собаки я домой не поеду. И вот она теперь с нами, наша Пикколо, мой курортный роман. История со счастливым концом.

Когда Рита уехала, Марианна проводила меня в мою комнату. Мы долго шли по коридору с каменным полом. Стены украшали черно-белые фотографии людей в странных шляпах с грустными глазами. На мгновение я остановилась, чтобы прочесть подпись под фотографией, изображавшей четырех женщин, сидящих на скамейке – все они держали в руках какое-нибудь рукоделие.

«Пациентки второго отделения заняты вышивкой на весенней прогулке».

– Необычные фото, правда? – улыбнулась Марианна.

– А что у них за странные шляпы?

– Гибернальные шляпы.

– Что?

– Гибернал – это такое лекарство, которым раньше лечили психозы, а от него пациенты становились чувствительны к солнечному свету. Шляпы защищали кожу.

В коридоре появились мужчина и женщина. Они подошли к нам.

– Это Эмилия, моя ассистентка, а это Франс, он психолог, – представила их Марианна. – Поздоровайтесь с Сарой.

Они поздоровались со мной за руку. Я уже устала от

всех этих новых людей, и только мечтала пойти и лечь в какой-нибудь комнате.

– Вот здесь, – сказала Марианна и постучала в дверь, одновременно открыв ее. – Лу, познакомься со своей новой соседкой по комнате. Но почему же ты не оделась? – продолжала она, и хриплый голос ответил ей, что она очень даже оделась и полностью готова.

Марианна вздохнула и пригласила меня войти. Комната оказалась довольно маленькая: вдоль одной стены деревянная двухэтажная кровать, с другой – длинный письменный стол с двумя стульями. С верхнего этажа кровати за каждым нашим движением следила та, которую звали Лу.

– Это Сара Ларссон, – сказала Марианна. – Новая девочка, о которой я тебе говорила.

– Ты не говорила ни о какой новой девочке, – заявила Лу. Она села и закинула одну тонкую ногу на другую.

– Да нет же, говорила, – ответила Марианна. – Думаю, вам с ней пора познакомиться поближе. Устрой Саре небольшую экскурсию по «Чудному мгновению». Покажи ей сад, новые ящики в теплице и…

– Спокуха, – буркнула Лу. – Я ей все покажу.

– Как бишь там тебя зовут? – спросила Лу, когда Марианна ушла.

– Сара.

– Сара-Сара-Сара, – вздохнула она. – Так зовут почти всех.

Она зевнула и потянулась, протянув руки к потолку.

– Лу Луна Мун – вот как меня зовут, – продолжала она. – Такое у меня полное имя. Это потому, что я недоношенная. Я родилась среди ночи, когда светила полная луна, и я была такая маленькая и лохматая – маме показалось, что я похожа на котенка. Лу Луна, понимаешь?

Я снова оглядела комнату. Высокие окна, осеннее небо за ними. На письменном столе и подоконнике теснились груды книг.

– Твои? – спросила я, указывая на книги.

– Да. Любишь читать? – спросила Лу. – Или ты, бедняжка, в жизни ни одной книги не прочла? – продолжала она, поскольку я не ответила сразу.

– Я люблю читать, – соврала я, потому что не хотела с первого дня очутиться в невыгодном положении. Подойдя к книгам, я вытащила одну. На обложке был нарисован какой-то старик.

– «Божественная комедия», – сказала Лу.

– Веселая? – спросила я.

В ответ Лу только рассмеялась.

– Ну ладно, – проговорила она, успокоившись. – А парень-то у тебя есть?

– В смысле?

– Просто хочу знать, будешь ли ты убегать по ночам и все такое.

Я подумала о Юнасе Ланделле. В последние месяцы я практически жила у него, в старом желтом домике его бабушки рядом с пожарной станцией. Наверное, потому, что мне не хотелось быть одной – и к тому же он так вкусно готовил.

– Нет, – ответила я. – Парня у меня нет. А у тебя?

Лу покачала головой и спросила, какие у меня ограничения.

– Ну, то, чего тебе нельзя делать, – пояснила она, увидев мое недоумение.