Бедные звери шизария
Шрифт:
— 8 —
Мои тесты не прошли.
— Настроение явно подавленное, а по тестам — все хорошо! Слишком хорошо — это плохо! Ты хочешь казаться лучше. Пока не получится п р а в и л ь н о г о результата, будешь снова и снова отвечать на вопросы, — заявила психиатр. — И никаких "но"!
Она перехватила мой взгляд:
— Пока не сдашь всех анализов — не отпустим!
— ОНА думает, что ты врешь. — объяснила Поджигательница. — Кто умный — притворяется. Меня тоже подозревали. Я переписывала тесты несколько раз. Говорили, что я заранее подготовилась.
— Как
— Те, кто прошел психолога — подсказывают правильные ответы.
— Мне никто не подсказывал.
— Поэтому ты будешь мноооого раз переписывать. Тебя подозревают, ты умная, ты могла подготовиться.
Это я — то подготовилась?
233…"МОЙ ГОЛОС В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ ОЧЕНЬ СИЛЬНО ИЗМЕНИЛСЯ…ДА?…НЕТ?…
Иногда по утрам, кажется, что голос изменился очень сильно, но когда прокашляюсь, вроде бы ничего. А как ответить, чтобы получился нужный врачу результат? При том условии, что достоверный ответ не совпадает с настроением, а настроение, хотя и соответствует обстановке, но противоположно ожиданию психиатра. Насчет голоса — не понятно, а вот мозги — точно "очень сильно изменились"…
Казалось, я схожу с ума…
— Господи-господи — господи…
Феня, молись за нас! По домам нам надо. По домам!
VII. ДЕВОЧКА, ЛЕТЯЩАЯ ИЗ ОКНА
— 1 —
— Все равно отравлюсь… Потому что у меня такая болезнь…Не могу… Не буду жить. — говорит Ирочка, которой недавно исполнилось восемнадцать.
Врачи признали у нее шизофрению.
— Я уже два раза травилась… Все для меня кончено.
Ей делают шокотерапию. От инсулина каждый сустав перекручивается, пальцы сводит судорога, кожа отделяется от костей, лицо выворачивается. А не лечиться уже нельзя.
— Что — то у меня возле висков нашли по энцефаллограмме. Иногда все ломаю вокруг, посуду бью, однажды поломала табуретку.
У нее красивое кукольное лицо в обрамлении пепельных кудряшек, печальные глаза, в которых горит сухое невыплаканное горе. Обычно у миловидных девчонок — уйма поклонников. У этой — ни одного.
— Посмотри — у меня не слишком худые бедра? — спрашивает она под душем.
— Посмотри: мне идут такие тени?
Говорят, что женщины дурнеют не от возраста, а от недостатка комплиментов. Но почему то лишь в психбольнице может услышать девочка в свой адрес не "дура", не "шиза", а вдруг: "Ирина! Какая ты сегодня красивая!"
— Не могу я с таким диагнозом жить, все равно отравлюсь.
Девочке в семнадцать лет дать справку о том, что она психбольная, что у нее — шизофрения, (что в переводе означает — "первичное слабоумие"), равносильно приговорить к смерти, вручить десять упаковок пенталгина и, сказав "прощай", столкнуть с десятого этажа. Справка о психучете — свидетельство того, что общество списало ее в касту недолюдей, у которых ни прав, ни достоинств диагнозом не предусмотрено.
Работать таких берут лишь уборщицами. В случае беременности, ребенка обязательно выскоблят, разорвут вакуумом на куски, а если, не дай бог, дойдет какое — нибудь чп с ее участием дело до суда, во всем будет виновата "ненормальная".
" Не украл — сама подарила!"
"
" Не бил — сама себя "
Да и поверят. Что им. ненормальным, может в голову взбрести? Непредсказуемы, как стихийное бедствие.
А чего стоят шепотки соседок у подъезда: "Эх, парень, парень, зачем тебе шизофреничка! Инвалид! Разве мало здоровых девчонок! И дети у нее больные будут!"
Из морального тупика единственный выход — самоубийство.
Травятся, потому что — психучет, а психучет, потому что — травятся. Круг замкнут.
Когда-нибудь скорая не успеет откачать Ирочку, и тогда бесконечная дуэль с диагнозом навсегда прекратится…
— 2 —
Суицид — не симптом хронической болезни. Симптом беды. В каждом нормальном человеке есть чувство невыносимого отчаянья или безнадеги, которые в роковую минуту может любого толкнуть под колеса поезда, или в черный водоворот, алкогольное забытье, наркоту. Так работает инстинкт — "уйти, не мешать", если ты слабый, больной и лишний. Это — закон выживания вида: уступить место более сильному, который даст полноценное потомство.
Природа, как всегда, распорядилась по — умному. Самоубийства, равно самопожертвования отвергнутых, невостребованных особей сохраняли вид в целом. "Уйди, умри, не объедай соседние семейства!" — вот бытовая подоплека суицида животных, а значит и человеческая генетически закодированная программа поведения в подобных ситуациях.
В мире животных — все целесообразно, все — инстинкт. И даже смерть "влюбленного лебедя", разбившегося насмерть в порыве отчаянья после гибели подруги — не безумие природы, а ее жестокий генетический закон. Природа стимулировала выживание только таких, особо нежных и чувствительных, способных "уйти" при необходимости.
Рассказывают, что если обчистить норку бурундучка, он непременно покончит жизнь самоубийством, сойдет с ума от горя, бросится с верхушки дерева, разобьется насмерть, или "повесится", застряв в развилке ветвей. Маленькие трагедии запрограммированы природой. Зверек погибнет, но не пойдет грабить соседние норки, не обидит самку с детенышами, умрет один, даст шанс более счастливым.
Разумна логика игрушечных трагедий… Но разве не похоже это:
— Обокрали!… Забрали золото, кольцо обручальное, серьги…Пошла в ванную, взяла бритву — и по венам! Кровь брызнула, дочка маленькая заревела, прибежала соседка, вызвала скорую…
Не болезнь — оказаться слабее своего инстинкта.
И эту, заплаканную, запуганную выписали через три дня…
— 3 —
А может быть нормально — быть ненормальным в одураченной стране? Молиться — где хочешь, сколько за-хочешь, петь во весь голос блатные, запрещенные песни, быть панком, йогом, шаманом, экстрасенсом, вообще странным, вообще "не таким", не правильным среди правильных и понятных?
Не лучше ли гордое одиночество, чем шанс заполучить на всю жизнь спутника с наеденным брюшком, с жирной плешинкой, вечно прокуренного по будням, заблеванного по праздникам, со смирной лакейской вытяжкой перед начальством, но с криком и дикими кулаками перед беззащитной женой?