Бедный маленький мир
Шрифт:
Четыре дня и еще двадцать один час.
В это утро Виктор открыл глаза и решил не ходить больше на работу. Ни за что и никогда. На свой пенсионный кусок хлеба с валокордином он уже заработал, а больше ему ничего не надо. Теперь так и будет лежать, смотреть на трещину на потолке. Или залезет под письменный стол и будет сидеть там, будто его и нет вовсе. Или пойдет кое-кого убьет, и ему ничего за это не будет. Что может значить убийство в такой искаженной
Что значит – надо завтракать, Настя? Что значит «завтракать»?
Непутевая и преступно халатная мать Настена с сопливым простуженным Мариком вернулась с дачи накануне, а теперь шуршала на кухне и разговаривала со своим ребенком и с его сорокашестилетним дедушкой с одинаковыми интонациями.
– Яичко всмятку, – сказала она и осторожно погладила Виктора по плечу, – хлебчик с маслом. Смотри, какой хлебчик симпатичный, итальянский… Чиабатта называется. Чаек с медом. А у тебя телефончик звонит. Десятый раз, между прочим.
– Выбрось его в унитаз, – предложил Виктор. – Или в окно.
– Теперь звонит домашний. – Настя ушла в гостиную и вернулась с трубкой. – Тебя некто Юля спрашивает.
– Виктор Александрович, это Юся, Ванькина подруга! – заорала трубка. – Я вам на мобильный… Вы помните меня? Вы у меня дома были, в Москве, перед тем, как в Ростов Великий ехать. Я Ваньке звоню, а у нее телефоны не отвечают. Вы мне скажите, что с Ванькой?
– А мои телефоны у вас откуда? – Виктору было решительно наплевать, откуда у Юси его телефоны, но он решил потянуть время.
– Так она же мне и дала! На всякий случай. Ну, как дополнительный контакт. Что с Ванькой?
– Я не могу этого объяснить, – вздохнул Виктор.
– Почему?
– Потому что объяснить это невозможно.
– Че там невозможного, епрст? – с пол-оборота завелась Юся. – Где моя детка? Она жива-здорова? Она в Киеве?
– Нет, в Чернигове, – внезапно разозлившись, сказал Виктор и тут же подумал, что теперь и так нельзя сказать. А как можно сказать? Она была в Чернигове, а теперь ее вообще нигде нет?
– О, е-мое! – раздалось на том конце связи. – Ох, Виктор Александрович, говно-то какое… А что делать-то?
– Повеситься, – предположил Виктор Александрович и, подойдя к двери спальни, решительным жестом пресек партизанскую попытку Настены проникнуть к нему с подносом.
– Я к вам приеду, – вдруг твердо и уверенно заявила Юся. – Только завтра. Сегодня уже никак.
– Зачем? – испугался Виктор ее нечеловеческого напора.
– Ваньку спасать.
Ему захотелось засмеяться. Потом ему захотелось заплакать. И самую малость снова захотелось жить. Почему-то.
– Приезжай, чего уж там.
Он встретил ее в Борисполе. Юська в алых сапогах на высоченном
– Здравствуйте, Виктор Александрович, – увидела его наконец.
– Можно просто Виктор.
– Не вопрос, – кивнула Юся.
Она тут же взяла его под руку и прижалась бедром к его ноге. Слегка. А Виктор вспомнил, что рассказывала ему Иванна о широте взглядов своей любимой подруги и ее сексуальной непринужденности, и растерялся. И стал быстро соображать, удастся ли ему избежать насилия в аэропорту и хотя бы добраться до дома для начала. От недостойных в данной ситуации мыслей ему стало даже немного смешно.
– Вы чего так задеревенели, Виктор? – поинтересовалась Юся и шевельнула бедром.
Все напряжение последних дней сначала сжалось в нем в сверхплотный тугой комок, но вдруг стало постепенно рассасываться. И он почувствовал легкое головокружение, что-то вроде кислородного голодания.
– Пойдем… – буркнул он и, крепко взяв за руку, потащил Юську в сторону туалета.
Моющий руки громадный байкер с бритыми висками мог в течение нескольких секунд наблюдать, как взрослый, приличный с виду мужик заталкивает в кабинку миниатюрную барышню в алых сапогах и сумку на колесиках. И барышня и сумка сопротивлялись слабо. Байкер хмыкнул и удовлетворенно похлопал себя по кожаному гульфику.
А Виктор развернул Юську, с треском стащил с нее узенькие бриджи вместе с трусами и обнаружил полную готовность и одобрение. Усмехнувшись, признался, что никогда в жизни не делал это в туалете, тем более – в общественном.
– А я в свободное время только этим и занимаюсь. – А спустя некоторое время добавила: – Ну ты же ответственный сотрудник МЧС.
– Уже нет.
– Связи-то остались?
Виктор вздохнул.
– Ну вот. – Юська моргала, глядя в зеркальце пудреницы, и изза недавней туалетно-сексуальной оргии не могла поднести кисточку к ресницам – постоянно промахивалась. – Пожалуйста, я тебя очень прошу, давай полетаем. А?
Из туалета они переместились в дорогой зал ожидания, где кроме них только смуглый черноволосый мужчина с густо набриолинеными кудрями и в замшевой куртке цвета лосося, застегнутой на все пуговицы, спал на узком кожаном диване.
– Очень хочется полетать над этим городом, – объяснила Юська. – Я, в конце концов, примчалась сюда не для того, чтобы ты брутально насиловал меня в аэропортовском сортире.
– Давай я пиво возьму в баре, – предложил Виктор, не зная, как реагировать на такое подлое обвинение.