Бег времени. Тысяча семьсот
Шрифт:
Она вздрогнула и замолчала. Я ждал продолжения, жадно слушая ее историю. Джулия начала дрожать то ли от страха, то ли от нервов. Она продолжала срывающимся на шепот голосом, кажется, еще чуть-чуть и снова расплачется.
– На пятый день, я увидела ее. Она была возле портрета и смотрела на меня. Я испугалась и убежала. А потом все повторялось… - Джулия начала плакать, всхлипывая и судорожно сжимая кулак. – Она преследует меня в доме. Ее никто не видел кроме меня. Мажордом думал, что я сошла с ума, когда я проснулась утром и увидела ее стоящую надо мной. Я закричала, она схватила меня за руку, но на мой крик прибежал Роберт. Она исчезла, как только
Я потянулся через стол и накрыл своей ладонью ее судорожно сжавшийся кулак, отметив какие у нее холодные руки, хотя в помещении было очень тепло, даже жарко.
– Я попросила его продать портрет. И, он согласился, сказав, что у нас денежные проблемы. А «Дама в Бордо» поможет нам вылезти из долговой ямы. Я обрадовалась! Честно! Я рада. Но портрет заберут не раньше чем, через неделю. Мне еще неделю жить с этим.
Она тихо заплакала. Я еще больше наклонился к ней через стол, ласково держа ее руки в своих.
– Успокойся. Джулия, не плачь. Если хочешь, поживи неделю у меня, – в этот момент я понял, что не могу просто взять и отпустить девушку туда снова, в этот дом, где творится такая чертовщина.
– Я не пущу тебя туда.
Наверное, что-то прозвучало в моем голосе, отчего Джулия подняла на меня глаза. На ее лице была какая-то смесь чувств, которые я никак не мог расшифровать. Даже показалось, что она забыла, как дышать. Через непродолжительную паузу она продолжила, в ее голосе теперь сквозила сталь.
– Я хочу тебе еще кое-что сказать. Де Виллер, с тех пор, как появился портрет, меня начали мучить кошмары и приступы удушья. Снится, что горю в огне и умираю, задыхаясь. А иногда… мне снишься ты, - она нерешительно взглянула на меня, пытаясь понять какой эффект произвело на меня ее признание. – Ты странно одет. Знаешь, как актеры в исторических фильмах? Вокруг пожар, ты стоишь возле меня с ним, и стреляешь в грудь… Я падаю и умираю.
Я почувствовал как у меня засосало под ложечкой, отголосок того животного страха, которого я вдоволь нахлебался в галерее. Весь ее рассказ о ночных кошмарах напоминал другой кошмар, который произошел со мной в 18 веке, но уже в реальности. Судорожно сглотнув, я попросил уточнения.
– С ним?
– Да. С графом Бенфордом Вторым.
– С Бенфордом? – испуганно прошелестел я в ответ, чувствуя, как пробирает озноб. Откуда она знает его имя? Джулии же там не было!
– Да, был один тип… - она махнула рукой, как будто это неважно, смущенно отводя глаза от моего лица. – Просто портрет «Дамы в бордо» не случайно у нас в доме.
– Поясни, не понимаю…
– Ну… Я происхожу из старинного рода. Так вот, был у нас один предок по прямой линии – граф Бенедикт Бенфорд. Он является каким-то мне много раз прадедушкой. Но не важно. В общем, он был женат на этой Даме в Бордо, которую нарисовал Гейнсборо. Он заказал двойной портрет: себя и жены. Его портрет передавался вместе с остальными по наследству, картина до сих пор висит у нас в доме, а вот его первой жены - исчез куда-то. До сегодняшнего момента.
На меня словно ведро холодной воды вылили. Я сидел в полном оцепенении,
– Вообще-то, не дело принципа было иметь портрет Шарлотты Бенфорд . Ведь она не является моим предком, вроде как не долго пробыла в браке с графом. Но ведь это тот самый знаменитый портрет, который изменил судьбу Гейнсборо, который пропал куда-то. – Джулия продолжала, как ни в чем не бывало, не замечая моего ошалевшего вида. – Вот мой отец и загорелся его оставить себе, когда случайно нашел его в Германии. Представляешь, как судьба забавно распорядилась? Потомок Бенфорда находит знаменитый потрет его первой жены. В начале, с появлением картины, все было хорошо, это вот в последние две недели началось такое…
Если бы мой мозг умел издавать звуки, то сейчас прозвучал бы взрыв.
После моего ада в поместье Манор Хаос, где разыгралась резня, в которой убили ту, чья жизнь стала центром моей вселенной, по возвращении в 21 век я все еще слышал отголоски тех событий: реальная Гвендолин сейчас в коме, Джулия боится портрета и призрака Гвен, а еще она является потомком Бенфорда. Все вроде связано, но никак не складывается в голове в одну конструкцию, в один механизм…
Сейчас я сидел и смотрел в глаза Джулии, взвешивая все «за» и «против», о чем ей стоит рассказать, а о чем – нет, при этом, впервые за все время пребывания с ней, отмечая насколько похож ее взгляд темно-карих глаз на глаза Бенедикта.
В гостиной никого не было, лишь тускло горели ночники на стенах. Я в изнеможении от усталости рухнул на диван, запустив руки в волосы, отметив, что давно уже пора постричься, потому что волосы превращались в некое подобие длинного девчачьего хвоста, что я терпеть не мог. Дома было чисто и тихо. Странное ощущение привычной обстановки после столь эмоционального дня. Усталость была неимоверная, которая просто вырывала меня из сознания. Глаза болели и зудели, требуя отдыха, поэтому я стал их тереть, пытаясь прийти в норму. А ведь только девять часов вечера.
– Привет.
Голос Рафаэля прозвучал со стороны лестницы. Открыв слезящиеся глаза, я увидел брата, пристально наблюдающего за мной с верхней ступени.
– Привет. Как у вас? Где Джулия?
– Спит. Ты как дал ей таблетки, так с тех пор и спит.
– Видишь, не пропадать же успокоительному доктора Уайта.
Рафаэль медленно спустился и, лениво развалившись, сел на первой ступени.
– Долго она у нас?
– Не знаю. Где-то неделю еще… А что?
– Просто, как ты объяснишь дяде, что в твоей комнате поселилась твоя однокурсница?
Я устало вздохнул. Это еще один вопрос в бесконечной череде, на которой нужно будет дать ответ. Но как-то это меркло по сравнению со всем остальным. Какая разница, как объясню? Как-нибудь … Я и так уже подорвал и сломал все заложенные рамки доверия дяди.
– Не знаю… Как-нибудь объясню, – я в задумчивости стал крутить перстень на пальце с двенадцатиконечной звездой, что символизировал Темпл, а не то, что я еврей или сатанист, как многие думали поначалу при знакомстве со мной. Чаще, что еврей, путая ее со звездой Соломона.