Бег времени. Тысяча семьсот

Oh panic

Но вот прошел месяц. За ним неслышно проскочил и второй. Надежда, если и была моим спасательным кругом, постепенно сдулась и пошла ко дну. Я чувствовала себя преданной. Казалось, что кто-то выпустил внутри меня целый выводок бешеных кошек, и они разрывали меня изнутри. Скребли и скребли, ведь что им еще делать, когда они заперты в огромном мире, таком чужом и бесконечно гнетущем. В какой-то мере, я даже была благодарна мадам Деверо за наши вечные пререкания и драки. За те дни, когда она с перекосившимся от гнева лицом, наверное, впервые носилась за мной с веером в руках по

всему дому, сбивая огромной юбкой слуг и драгоценные вазы, чтобы надавать мне тумаков за то, что я снова и снова путалась в игре на клавесине и то, что я снова и снова не сдерживала смех, когда она произносила столь смешные фамилии современных графов и лордов. Для нее я была несносной девчонкой, которая не была способна выучить хоть что-нибудь. Для меня она была спасением в этом огромном мире, в котором я боялась жить: она выслушивала меня, когда я с криком просыпалась посреди ночи, и позволяла, скрепя зубами, утыкаться в ее изящную шелковую ночнушку и лить слезы, как я когда-то лила слезы на ночную рубашку мамы.

Неужели я и вправду проведу здесь всю оставшуюся жизнь? Каждый раз, спускаясь вниз по огромной лестнице вниз, одетая в платья, что стягивали мне кожу, с корсетом, который не дает мне спокойно дышать, с прической, которая только и может, что ломать мою спину, а не держать осанку, я жду, что там внизу, в коридоре, будешь стоять ты. Невероятно красивый, невероятно любимый. Ты скажешь, что это было ошибкой. Что ты искал меня, просто это было очень сложно. И что настало время вернуться домой.

Но порог оказывается пустым. И мое сердце предательски пустеет тоже.

Таким образом, в моей жизни не остается ничего прежнего.

Иллюстрация к главе: http://static.diary.ru/userdir/2/7/0/2/2702624/79202580.png

========== Night Terror. Гидеон ==========

Я проснулась, а он кричал.

Я бы оставила его во сне.

Поворачиваюсь и тихонько трясу его, и шепотом:

“Если они хотят тебя, то им придется сражаться со мной”…*

Можно сказать, мистер Джордж запихнул меня в машину насильно, чтобы та отвезла домой. Никогда я так ни ненавидел его, как в ту минуту.

На улице шел затяжной проливной дождь, который размывал вид города за окном, превращая его в большие огненный всплески из вывесок и фонарей Лондона. В машине на меня напала апатия: не хотелось ничего – ни думать, ни двигаться, ни чувствовать, ни дышать. Обычно такое чувство накрывает, когда случается беда и она, как Атлант, показывает всю свою масштабность и твою беззащитность и ничтожность. В последний раз я чувствовал такое, когда мама объявила о своем окончательном решении выйти за своего лягушатника.

«От тебя проку будет мало, если ты тут будешь путаться. Мы тебе позвоним, как будет что-либо известно». Всё. Иди-ка, мальчик, домой, в кроватку, пока взрослые дяди будут искать твою подружку.

Подавил в себе желание выругаться вслух. Вместо этого я достал айфон: на дисплее высветилось время – 12:02. Я пальцем погладил гладкую зеркальную поверхность мобильного

устройства, где заставкой был рычащий огненный лев. Разблокировал. Набрал телефон Гвендолин.

«Абонент не доступен или вне зоны действия сети».

Завершался последний куплет песни «Ночной террор» Лауры Марлинг по радио:

Но, если я проснусь на скамейке в парке Шеперд,

О, свечу на мою грудь, а руку ему на колено.

Я повернулась и держу его крепко, и кричу:

«Если вы хотите его, то вам придется сразиться со мной!»*

И за грустным нежным голосом певицы, так похожей на голос Гвен, последовала жалобная натяжная песня скрипки, которая еще больше усиливала ощущение неотвратимого и страха за будущее.

Может это действительно кошмар? Может я еще не проснулся? Все еще сплю в 48 году? Господи, пусть это будет так.

Машина остановилась у входа в мою квартиру – шикарный подарок дяди после моего окончания школы. Все-таки это чересчур для меня, не смотря на то, что привык жить в роскоши и ничему себе не отказывать, всё–таки у меня был свой стоп-предел, который отсутствовал у младшего брата. «И что он не купил сразу дом в Белгравии? Все равно подразумевается, что наследник банкирского дела в будущем будет жить там»,- злобно пронеслось у меня в голове, когда выходя из машины, смачно наступил в лужу.

Открыв дверь, я сразу услышал французскую трескотню брата по телефону. Похоже, он разговаривает с мамой. А может и с отчимом.

– А вот и он. Ну ладно, пока! – Заспешил попрощаться Рафаэль, увидев меня в прихожей разувающимся и вешающим мокрую куртку. – Слушай, я знал, что дядя стал твоей нянькой, но чтобы настолько! Он уже пару раз звонил - спрашивал, доехал ты или нет, как приедешь домой, так сразу ему позвонить.

Но внимательно вглядевшись в мое лицо, он тут же сменил тон на серьезный: «Гидеон, что-то случилось?»

– А что?

– Да, ты будто сам не свой. Бледный какой-то, небритый. И с каждым днем все мрачнее.

Я скорчил гримасу. Младший братишка хочет побыть психологом?

– Какая разница, что случилось!

– С девушкой своей поругался что ли?

– С девушкой? У меня есть девушка?

Этот вопрос очень развесил брата. Моя голова прекратила вообще работать. Любой мыслительный процесс давался с трудом и болью. А сердце работало просто механически, как и все остальное тело.

– А разве твоя подружка по прыжкам во времени уже не твоя девушка? – Ехидно заметил Рафаэль. При упоминании Гвендолин, сердце рефлекторно сжалось.

– Гвен …, - я подбирал слова, как бы объяснить брату, чтобы себе не сделать больно и ему не давать повода для колкостей, - она не моя подружка… на данный момент мы не встречаемся. И, чтобы ты не замучил вопросами, она просто пропала где-то в прошлом и не вернулась. Сейчас весь Лондон ищет ее, и я не знаю, где она, очень переживаю и…

В этот момент заверещал телефон. Это был Фальк. Я поднял трубку, а мое сердце сделало кульбит в ожидании хоть каких-то новостей.

– Да! Вы нашли ее? – выпалил сразу в трубку.