Беглая монахиня
Шрифт:
— Ответь наконец на мой вопрос! — набросился староста на булочницу. — Это те личности?
— Да, это они.
— И ты можешь подтвердить, что той ночью, когда в соборе было совершено убийство, их не было в комнате?
— Я могу это подтвердить. Я своими глазами видела, как они на рассвете возвращались, спускаясь с соборной горы.
Староста удовлетворенно кивнул и вызвал смотрителя Кляйнкнехта в качестве свидетеля.
— О тебе говорят, что все происходящее в городе не укрывается от твоих глаз, — попытался польстить свидетелю староста.
Смотритель
— Я видел, как они выходили из собора, и еще подивился, что они могли потерять там в такой ранний час, когда еще даже двери закрыты.
С торжествующим видом староста повернулся к обвиняемым:
— Ну, что вы на это скажете?
Магдалена помотала головой и посмотрела на Венделина. Оба хранили молчание.
— И еще вот что, — заметил Кляйнкнехт. — Когда из плотины вытащили утопленницу, эта парочка вдруг появилась там, они шушукались друг с другом и очень нервничали, а когда я их потом спросил, знали ли они покойницу, они стали рьяно отрицать.
Тут опять подала голос булочница:
— А еще эта девица вдруг назвала в разговоре имя Ксеранта. Я удивилась и спрашиваю, откуда же ей известно имя утопленницы, а она и говорит, что я вроде как сама его называла. Только я что-то такого не припомню.
Из судебного зала кто-то вдруг выкрикнул слабым голосом:
— Убийцы! Повесить их обоих!
— Повесить! — подхватили другие голоса.
Магдалена почувствовала, как железная рука сдавила ей
горло. Задыхаясь, она начала хватать ртом воздух и закрыла глаза.
Неожиданно она услышала знакомый голос. Ей показалось, что она грезит.
— Мое имя Маттеус Шварц, посланник банкирского дома Фуггеров в Аугсбурге. Я хочу дать показания по делу, которое здесь рассматривается.
Мужчина благородной внешности протиснулся сквозь плотную толпу. Одетый по последней испанской моде, с наброшенной на плечи голубой накидкой, он любого кардинала мог заткнуть за пояс.
— Вы действительно наместник Фуггера? — растерянно спросил староста.
— Да, именно так. — Как всегда, Шварц демонстрировал удивительное хладнокровие.
— И что привело вас в наш город? Что вы имеете дополнить по этому судебному разбирательству?
— Что касается вашего первого вопроса, господин староста, я вынужден воздержаться. Фуггеры всегда отличались сдержанностью. Что же касается второго вопроса, позвольте мне сообщить о том, чему я вчера явился свидетелем после своего прибытия в гостиницу «У бирюка».
— Тогда назовите свое имя, профессию и происхождение, лишь для того, чтобы соблюсти букву закона, и говорите.
Не удостоив Магдалену и Свинопаса даже взглядом, посланник Фуггеров встал рядом с обвиняемыми и произнес:
— Меня зовут Маттеус Шварц, в качестве главного бухгалтера я отвечаю за финансы Раймунда и Антона Фуггеров, проживаю в Аугсбурге, однако часто вынужден разъезжать, чтобы собирать долги и проценты с долгов для моих хозяев.
По рядам слушателей пронесся шумок — кто-то прыснул, кто-то толкнул
— Итак, что вы имеете сказать по интересующему нас делу? — напомнил староста.
Шварц начал излагать:
— Отправившись вчера вечером на покой в свою комнату в гостинице «У бирюка», я стал невольным свидетелем выяснения отношений в комнате по соседству. Вершиной стычки были упреки, которые один мужчина делал другому, в том, что он убил двоих, и тот этого не отрицал. Он обозвал убитую женщину ведьмой, а мужчину неверующим. В конце концов убийца сознался и в том, что поджег «Преисподнюю», уж не знаю, что он имел в виду.
— Вы знаете имена злодеев?
Шварц кивнул.
— Один небезызвестен в кругу благочестивых ученых. Зовут его Эразм Роттердамский, доктор теологии и один из немногих теологов, не имеющих долгов перед Фуггерами. Другой, которого первый обвинял в убийствах, называет себя доктором Иоганном Фаустом, он чернокнижник и составитель гороскопов из Кройцнаха.
Шварц словно разворошил осиное гнездо, в зале тут же поднялся шум, сладить с которым были не в состоянии даже увещевания старосты. Поэтому большинство присутствующих даже пропустили момент, когда он приказал своим солдатам арестовать Иоганна Фауста и Эразма Роттердамского в гостинице «У бирюка» и немедленно доставить их в зал заседаний. На время рассмотрение дела было прервано.
Магдалена тщетно бросала взгляды, полные мольбы, в сторону Маттеуса Шварца, заклиная его повернуться к ней и перемолвиться хотя бы словом. Но тот упорно продолжал смотреть перед собой.
«Почему он наказывает меня? — мысленно вопрошала Магдалена. — Ведь это именно оноставил меня в Эбербахе».
Едва заметно она приблизилась к посланнику и, не глядя на него, прошептала:
— Это правда?
Шварц ответил, не поворачиваясь в ее сторону:
— Дело слишком серьезное, чтобы распространять вымысел.
От Свинопаса не укрылось, что Магдалена и посланник переговариваются. Однако шум в зале не позволил ему разобрать ни слова. Свинопаса тоже терзали сомнения, что показания Шварца соответствовали действительности. Но разве он уже однажды не спас Магдалену, вырвав ее из когтей инквизиции?
Прошел почти час томительного ожидания, прежде чем вернулись солдаты из гостинцы «У бирюка». Однако вместо Эразма Роттердамского и доктора Фауста они привели с собой владельца гостиницы.
Оказавшись перед судебным старостой, тот начал причитать: о, если бы он знал, каким подлым людям предоставил крышу над головой, он давно бы прогнал их! А так подонки опередили его. Поспешно и незаметно они покинули гостиницу, даже все свои вещи побросали.
Пока толстяк держал ответ, солдаты выложили на судейский стол петлю из проволоки, растрепанные бумаги, бутылку с таинственным содержимым и зловонную одежду. Зрители изо всех сил тянули шеи.