Беглец на задворках Вселенной
Шрифт:
– Так а на самом деле как тебя звали?
Я еле слышно рассмеялся.
– Ну скажем, так. Большую часть букв настоящего имени и фамилии я тебе уже называл.
– Часть имени – Ри, – принялась размышлять Иванка.
– Ага. Или не имени. Как знать, как знать.
– Нет, вариантов слишком много, даже если есть подсказка в фамилии и имени.
– Именно.
– Кирилл? – предположила Иванка. – Ришат? Карим?
Я расхохотался и отрицательно помотал головой. Иванка облизнулась и по-кошачьи мягко и осторожно предложила:
– А давай так: ты мне
– Трепаться не будешь?
– Я могила, – мрачно пообещала Иванка.
– Ладно. Ли Керан Анович. Ну это по документам. А так – Кан. Можно Ри. Я предпочитаю именно Ри. И Лонгу я представился так же: Ри.
– Хитро, – оценила Иванка. – Везде перекличка. Ли – Эвилов и, опять же, «ли» дублируется в имени, Керан Анович – Анатолий, Кириллович – тут тебе и «Л», и «К», и «Р», и «И».
– Юморок, – согласился я. – Сугубо лингвистический. Ли технично сЛИлся. А ещё еvil lives! Двойной каламбур.
– Ладно. Тогда сейчас ты оценишь и мой языковой прикол, товарищ Ри. Вернее, Кан. Давай заново…
Иванка, хихикая, села на диване, обхватив свои коленки.
– Привет, давай знакомиться, раз уж мы совершенно случайно тут пересеклись! Как тебя зовут?
– Керан, – осторожно улыбнулся краешком губ я. – Тебе можно Кан. Но лучше при посторонних звать меня Ри. Кан – это довольно интимно. Довольна?
– Угу. А я... я... Ба-а-а-а-а-о-о-о-о-о!!!
Я перевернулся на спину и громко цокнул. Блин, как всегда... Ты ей серьёзные вещи рассказываешь, а она играется.
– Что не так? – не поняла Иванка.
– Я думал, ты и вправду хочешь начистоту поговорить, а ты опять «бу-бу-бу» да «бу-бу-бу».
– А я начистоту. Я Бао. Ну точнее Баожэй. Драгоценная шпилька, примерно такой перевод. Меня так близкие называли.
– Метаирония, – кивнул головой я. – Ты реально заноза ещё та.
– Угу. Ну так мир?
– Мир. Но давай спать, Шпилька. И это... Не говори никому, пожалуйста, как меня на самом деле зовут. Для меня это важно.
Иванка кивнула, а потом с хитрецой произнесла:
– А ты за моё молчание расскажешь мне завтра ещё что-нибудь из своей прошлой жизни? Мне одного имени маловато будет. Хочу всё знать. Отношения строятся на доверии, знаешь ли.
– Спи! – досадливо повернулся спиной к девушке я. – Утро вечера мудренее!
Иванка обиженно повозилась под пледом на коврике, а потом затихла, окончательно уснув. А мне вот ни хрена не спалось.
Зачем я рассказал всю подноготную? Вот кто меня за язык тянул? Что теперь будет, если девушка всё растреплет друзьям? У нее же реально язык как помело… А ну как Иванка вообще какая-нибудь представительница тех самых «братков»? Иначе зачем ей так сильно интересоваться моим прошлым?
Примечание.
Evil lives (английский) –
Глава 23. Разговоры за хого
Кто как погоду определяет. Кто-то Гисметео штудирует, у кого-то суставы крутит или шпарит давление... А у меня самый точный прибор – котобарометр. Пушистый такой. Полосатый. И наглый.
Знакомлю с принципом работы.
Если кот на полу валяется на спине, широко раскинув лапы, – жара невозможная. Не трогайте меня и друг друга тоже. АЦТАНЬТЕ. Легче в ближайшее время не будет.
Если лежит на полу, но свернулся клубком, – в целом жарко, но терпимо. Трогать можно, но не нужно.
Если спит на подушке около монитора – градусов 18–20. Океюшки. Нормальненько. Тепло, комфортно. Жить можно. А ещё можно и нужно гладить котика.
Если ютится под боком – прохладненько. Вот ещё не совсем холодно, но чует всей тушкой некий дискомфорт. Неприятно. Нужно быть поближе к стае на всякий случай. Бери на руки, зараза, котэ жаждет тепла.
Последняя стадия – пусти под одеяло, я замёрз, всё, край, северный полюс, а я в нём белый песец. И песец тебе будет, если ты меня под одеяло не пустишь. Хочу в тканевый домик, а лучше под кофту ближе к тёплому пузику.
Короче говоря, Бегемоту под утро стало холодно, и он полез ко мне под одеяло. А вслед за ним – Бастед. Видимо, Бегемоту было настолько невыносимо, что он даже не возмутился, как так получилось, раз ненавистная Иванка лежит на ЕГО КРОВАТИ. Животные, чуть согревшись «в домике», принялись гнездиться на мне поудобнее. К своему ужасу, я понял, что старая мнительная Дымка тоже решила, что нет во всём огромном доме места уютнее, чем этот поломанный скрипучий диван, и стала перетаскивать котят мне в ноги.
Мне даже польстило это поведение, если честно. Надо же: моё спальное место с точки зрения подозрительной кошки – самое безопасное место. Мне она своих котят доверяет. Удивительно.
– А говорил, что не Готоку-нэко, – зевнула Иванка, оценив кошачью идиллию. – В натуре киц. Я правильно тебе погоняло придумала.
– Ещё одна реплика, и вся моя мурлыкающая кошачья идиллия превратится в цапко-царапкин ад для тебя конкретно. Всего одно моё слово, и…
– Пожалуй, не надо. Я в кои-то веки нормально со всеми котами лежу, и они не стремятся меня уничтожить просто за сам факт моего существования...
* * * * *
Утро прошло на удивление спокойно и даже мирно. Никаких тупых розыгрышей от Иванки, и я даже с облегчением вздохнул.
В углу кухни сидели и самозабвенно требовали еды в три голоса мои кошаки. Бегемот нахально лупил лапой по грязной металлической мисочке, чей неприятный лязг о кафель безусловно приковывал внимание к понятной проблеме этой троицы. Я поднял все мисочки и принялся их намывать.
– Мя-а-а-у, – аккуратно напомнила о себе Дымка, трогая мою ногу своей шерстистой лапкой.