Беглец. Трюкач
Шрифт:
Зловещим было другое: пустая кобура подмышкой. Кимбл осмотрелся вокруг, хорошо понимая, что Николс где-то поблизости и что у него пистолет.
Джерард опять громко прокричал:
— Кимбл, если ты не выйдешь, ты знаешь, я буду вынужден тебя схватить…
Кимбл низко нагнулся и крадучись двинулся дальше на звук голоса своего преследователя вдоль бесконечных металлических рядов стиральных машин, мимо пустых тележек и длинных стальных шестов, при помощи которых мокрое белье перекладывали на ленту конвейера. Он притаился за одной из машин. Слева, в нескольких метрах от него,
В этот момент у дальней стены бесшумно появился Чарли Николс и прицелился в него из краденого пистолета.
Кимбл схватил один из металлических шестов и закричал, по привычке называя его так, как называл много лет назад, когда они были еще практикантами:
— Эй, Чак.
Николс резко обернулся, готовый выстрелить. Кимбл замахнулся со всех сил, со всей злостью и болью, накопившимися в нем. Шест ударил Николса по шее, сбив его с ног. Падая, он ударился головой о стальной бок машины и свалился без чувств, как мешок. Пистолет выпал из его руки и скользнул по полу.
В то мгновение, когда упал Николс, Джерард повернулся на звук удара и поднял свой пистолет. Кимбл вышел вперед и стал на освещенное место — прямо на линию огня — тяжело опершись о шест, который все еще держал в руке.
Какую-то долю секунды Кимбл наблюдал колебания Джерарда, готового по чисто профессиональной привычке выстрелить в того, кто представлял для него угрозу — в данном случае, в Кимбла. И в эти мгновения глаза инспектора были холодны как лед, в них не было ни капли сожаления или участия, так же, как когда он стрелял в Кимбла в здании федеральной тюрьмы.
И тогда Кимбл решил, что все, что Джерард говорил о Чарли, о его машине, о ключах было ложью. Он это делал с одной целью — схватить Кимбла.
Или, возможно, Джерард и знал правду, но ему это было безразлично.
«Это меня не касается».
Чарли был мошенник и убийца, а Кимбл настолько наивен, что верил ему. Может, он и сейчас был слишком наивен и зря поверил Джерарду. И теперь Джерард его застрелит.
И вдруг ему все стало безразлично. Он ссутулился, опершись на шест, словно из него вышли все жизненные силы.
Все это произошло менее чем за секунду. И тут Джерард замер, увидев безжизненное тело Николса. Холод в его глазах исчез. Вместо этого появилось глубокое облегчение, чего Кимбл не мог понять. Джерард медленно и неуверенно опустил руку с пистолетом.
Кимбл не двигался. Заторможенно, как во сне, Джерард засунул пистолет в кобуру, достал передатчик и сказал в микрофон:
— Открывайте выходы. Все кончено.
В считанные секунды комната наполнилась народом: инспекторами, полицейскими, сотрудниками службы безопасности отеля. Все были вооружены и большинство — в бронежилетах.
Кимбл попытался разыскать глазами Джерарда, но тот исчез в массе народа. Кимбл хорошо понимал создавшуюся сейчас ситуацию: они полагали, что он убил полицейского в вагоне, и
Они направили на Кимбла весь свой арсенал, приказали ему бросить шест и поднять руки вверх. Они не придали значения его словам, что у раненого инспектора сотрясение мозга. Они просто велели ему вытянуть вперед руки и надели на него наручники. Они толкали его, давали команды, велели ему двигаться вперед в сопровождении вооруженных мужчин и женщин с суровыми лицами, спустились с ним в лифте в вестибюль отеля, откуда через стеклянную дверь он увидел, как в машину «скорой помощи» загружали носилки, к которым был ремнями пристегнут Чарли Николс, все еще без сознания.
Двери распахнулись, его обдало ледяным ветром. В окружении бесчисленного множества людей в форме Кимбл вышел на покрытый снегом тротуар. В воздухе кружились густые белые хлопья. За заградительной лентой толпились журналисты, операторы, сверкали вспышки фотоаппаратов. Светили яркие лучи прожекторов, отражаясь в белых снежинках.
Кимбл шел, не поднимая головы, глядя на снег под ногами, мимо всей этой толпы, мимо настойчивых репортеров. До него доносились обрывки их сообщений:
— …история о бывшем известном чикагском хирурге Ричарде Кимбле, который сбежал из специального автобуса, перевозившего его в тюрьму, сегодня неожиданно приобрела новое звучание…
— …по еще не подтвержденным сообщениям полиции, имеются новые свидетельства, благодаря которым Ричард Кимбл может быть освобожден, но в деле может оказаться замешанным одно имя, широка известное в медицинском мире…
— …не представлял, чего от него можно ожидать. Моя жена была жутко напугана. А полиция…
Какая-то женщина с микрофоном в руках прорвалась сквозь живой барьер из сопровождавших Кимбла мрачных полицейских и прокричала:
— Доктор Кимбл, это правда, что вы можете доказать вашу невиновность?
— Уберите их! — рявкнул сбоку знакомый голос, и Кимбл увидел рядом Джерарда. Поток людей в форме обогнул их и раздвинул толпу, освободив для них проход к машине.
Высокий широкоплечий инспектор открыл заднюю дверцу и жестом велел Кимблу сесть.
— Осторожнее, не ударьтесь головой, доктор Кимбл, — тихо сказал он.
Кимбл уставился на него, удивленный вежливым вниманием и даже уважением, которое светилось во взгляде этого человека. Он неловко забрался на заднее сидение — ему мешали наручники. Инспектор поддержал его под локоть и захлопнул дверцу.
Оживленный молодой человек сидел за рулем. Когда Джерард опустился на переднее сиденье рядом, водитель обменялся с ним заговорщическим взглядом, смысл которого Кимбл не мог понять.
Он уже не знал, чего ожидать. По каменному лицу и безразличному взгляду Джерарда трудно было сказать, считает ли он Кимбла виновным в смерти полицейского, убитого в поезде. Но, в любом случае, он был бы рад скрыться от шума и яркого света камер. Устало он откинулся на спинку сиденья.
Джерард опустил переднее стекло и махнул кому-то в толпе.