Беглец
Шрифт:
– Какие тут смешки?
Здоровенный селезень вырвался у птичницы, истошно крякнул, взлетел, но слабые крылья не удержали грузное тело - он плюхнулся на землю. Юрка метнулся к нему и поймал.
– Вот молодец!
– сказала птичница.
– Подсобляй давай.
И Юрка начал помогать - ловил орущих уток, носил к птичнице, которая запихивала их в ящик. Когда весь кузов был уставлен ящиками, Сенька-Ангел сказал:
– Ну, садись, прокатимся - заработал.
Юрка взобрался в кабину и сел с ним рядом. Здесь он чувствовал себя по-свойски, свободнее, чем в "Волге", но все-таки
"Газон" осторожно въехал на шоссе, и тут же сзади на него загудели от переправы шла вереница машин. Сенька-Ангел до предела отвернул "газон" вправо, но на него все рявкали и рявкали сзади сигналы, машины обгоняли его, обдавали пылью и рявкали снова, обгоняя идущую впереди.
– И чего они так гонят?
– спросил Юрка.
– Рубль догоняют, - сказал Сенька-Ангел.
Юрка удивленно посмотрел на него.
– Ну, план, тонно-километры... В общем, что потопаешь, то полопаешь. Вот и жмут на всю железку.
Сенька сказал это с такой горечью, и это было так непохоже на всегда посмеивающегося Сеньку, что Юрка снова удивленно на него посмотрел, но Сенька больше ничего не сказал.
На второй ферме ящики с утками сгрузили, поехали обратно. К птичнику Юрка больше не поехал - захотел есть и слез возле дома. Славка и Митька тоже хотели есть и уже жевали всухомятку хлеб. Шел первый час, и они опять вышли на дорогу встречать мамку и папку. Автобус на этот раз остановился, но вышла из него только тетка с тлумаками* и пошла по изволоку в ту сторону, где жил колхозный чабан. Туда еще километра три ходу.
_______________
* Мешки, узлы.
Славка совсем раскис, а Митька каждую минуту мог зареветь. Юрка снова отрезал по куску хлеба и каждому выдал по два куска сахара. Они съели хлеб и запили водой, но почему-то есть все равно хотелось. И тут вдруг пришел Виталий Сергеевич. Раньше он никогда к ним в комнату не приходил, сколько папка его ни звал, а тут пришел, огляделся и сел на стул.
– Как жизнь, граждане?
– спросил он.
Юрка сидел в углу на своей койке. Он уже забыл обо всем, что было утром, но теперь сразу все вспомнил и сидел, глядя на него исподлобья.
– Нормально, - сказал Славка.
– А что вы сегодня ели?
– спросил Виталий Сергеевич.
Славка пожал плечами, посмотрел на Юрку, тот не шевельнулся.
– Хлеб.
– Славка подумал и добавил: - С сахаром.
– А не маловато? Может, пойдем к нам и пообедаем?
– Чего это мы пойдем?
– сказал Юрка.
– Мы и сами...
– Что сами?
Юрка не ответил. Он не знал, что ответить. Он просто не хотел туда идти. Ни за что.
– Понятно, - сказал Виталий Сергеевич.
– Без женщин? Тогда принимайте и меня в свою мужскую компанию. Не возражаете?
Славка улыбался, Митька хлопал "ставнями", а Юрка молчал.
– Поскольку мы здесь одни сплошные мужчины, может, сварим "солдатский супчик"?
– А чего это, "солдатский супчик"?
– спросил Славка.
– Знаменитый харч! Варится из всего, что есть в доме... Один солдат даже ухитрился сварить суп из топора. Но мы из топора варить не будем...
Митька вдруг захохотал, а Юрка
– Вы разве были на войне?
– Нет, - сказал Виталий Сергеевич.
– На войне я не был. Просто один знакомый солдат меня научил... Ну так как, будем варить "солдатский супчик"?
– А из чего?
– спросил Славка.
– Картошка есть? Хорошо. А морковь? Отлично. А лук? Великолепно. А самое главное - соль? Превосходно. И какая-нибудь крупа? Пшено? Лучше нельзя придумать! Но, дорогие граждане, все это надо мыть и чистить. Займемся?
И они занялись. Юрка сначала не хотел, но потом подумал, что они же не для кого-нибудь, а для себя - почему они должны сидеть голодные? Славка мыл крупу и чистил картошку, Митька начал чистить лук и заплакал - лук ел глаза, тогда Виталий Сергеевич очистил и нарезал его сам, а Юрка долил керосина в примус и зажег. Это уже в сарае, где летом мамка всегда готовила. Там грязно и копотно, но они все уселись на чем пришлось и смотрели, как загорелся примус и вода в высокой алюминиевой кастрюле начала закипать, и говорили про разные разности. Говорили только они Славка, Митька и Виталий Сергеевич, а Юрка молчал. Потом Виталий Сергеевич достал из своего вздувшегося кармана жестяную банку, открыл ее и вывалил в кастрюлю. Из кастрюли сразу так запахло, что у всех потекли слюни. Когда все сварилось, они кинулись к мискам, но миски оказались грязными. Они их вымыли, даже продрали песком, и Виталий Сергеевич разлил по мискам "солдатский супчик". Такого они еще не ели... Каждый съел полную до краев миску, а потом через силу еще по половинке.
– Ну как?
– спросил Виталий Сергеевич.
– Во!
– сказал Славка и показал большой палец.
– Если так, берите посуду и надрайте ее до зеркального блеска.
Славка и Митька собрали миски, ложки и ушли мыть.
Тогда Юрка, все так же глядя исподлобья, спросил:
– А кто это - кратын?
– Кретин?
У Виталия Сергеевича снова покраснели кончики ушей, он ожесточенно потер себе подбородок, наклонился к Юрке - на Юрку пахнуло спиртным - и сказал:
– Слово, Юра, - опасная вещь. Им легко ранить человека, можно даже убить. Не в прямом, конечно, смысле... Юлия Ивановна совсем не хотела тебя обидеть. Слово, которое она употребила, попросту означает "отсталый". Но ведь это правда! Ты второй год в третьем классе и, если не подтянешься, останешься на третий...
– А я виноват, что болел?
– сказал Юрка.
– Я тебя и не виню. Просто говорю о том, что есть. Вот и книг ты не читаешь. Почему?
– А!..
– отмахнулся Юрка.
– Не люблю я... И чего их читать? У папки есть, так они неинтересные...
– Наверно, они тебе не по возрасту. Надо доставать другие. В школе ведь библиотека есть?
– Есть.
– Ну вот, значит, ты просто не интересуешься, тебя не приучили. А это очень жаль. Кем ты собираешься стать?
Юрка пожал плечами. Он и сам не знал. Он бы хотел попробовать. Всего.
– Вряд ли ты захочешь, как твои отец и мать, ходить с лопатой, штопать дорогу?
Юрка замотал головой.
– А кем же? Шофером, моряком, летчиком? Может, даже космонавтом?
Юрка засмеялся.