Беглец
Шрифт:
– Само собой.
Семен захлопнул дверцу, машина осторожно съехала с бугра на грунтовку и повернула влево, на Черноморск. Штормовой ветер унес с дороги всю пыль, и машину было видно долго, пока она не скрылась за изволоком.
– Вот те и курорт, - сказал дед.
– Повеселились!
– добавил папка.
– Осподи! Какие же вы...
– с упреком сказала Нюшка, всхлипнула и побежала домой.
– Но-но!
– вслед ей сказал папка.
– Ты еще соплей не вышла так разговаривать...
– Чужие дела - темный лес, - сказал дед, - нам путаться ни к чему... Пущай у них там все как стояло, так и стоит. И ходить туда никому не след. Покуда она возвернется
– Если самолетом, так и завтра может здесь быть, - сказал папка. Вот они схлестнутся!
– Это нас не касаемо, наше дело сторона.
Юрка увидел, как мамка и Максимовна переглянулись, как, ухмыляясь, подмигнул папка и побежал прочь. Он не мог больше выносить, не мог видеть, как они переглядываются, подмигивают, кивают друг другу и говорят, говорят что-то неуловимое, скользкое и чему-то даже будто радуются... Как они могут?
Ветер упирался, толкал его в грудь, но Юрка, упрямо пригнувшись, бежал и бежал, пока не оказался на том самом месте. Вот здесь он нырнул под гребень волны, оттуда помахал рукой и что-то крикнул, и теперь уже никогда не узнать, почему и что он кричал... А здесь Юливанну сбила волна, а Юрка ее тащил и порвал платье, а сейчас где-то по дороге к Черноморску ее трясет и подкидывает грузовик, и она умирает или, может, уже совсем умерла...
И на всем берегу, куда ни глянь, ни живой души, только кипела и бурлила пена, не было даже ни чаек, ни куличков, все куда-то попрятались, в небе одно неистовое солнце, оно нещадно жгло и слепило глаза, а зеленые бугры все бежали и бежали, рушились на берег, вода ревела и клокотала, откатываясь назад, а ветер катил по песку хлопья пены, нес водяную пыль... Лицо у Юрки сразу стало мокрым, а губы солеными, - ком в горле давил все сильнее, Юрка сел на песок под камнем, как недавно сидел с Виталием Сергеевичем, и, не таясь, не прячась, громко, в голос, заревел.
Юрка долго сидел, сотрясаемый судорожными всхлипами, потом встал, утерся рукавом и пошел вдоль берега - может, его уже выкинуло?.. Он прошел до сигнальной вышки, на которой когда-то, до того, как размыли пересыпь и сделали переправу, висел створный щит, а по ночам зажигался фонарь. Папка был прав. Сейчас ревущая, клокочущая вода облизывала песок и все уносила с собой. Только потом, когда шторм начнет слабеть, накат будет нести и выбрасывать на берег все, что раньше смыло, утащило на глубину.
Только под вечер к дому подъехала машина, Федор выпрыгнул из кабины, Семен развернулся и сейчас же уехал. Нюшка побежала ему навстречу, и Юрка тоже.
– Ну как?
– спросила Нюшка.
– А, - Федор махнул рукой, - еле довезли. А там еще, сволочи, принимать не хотели... "Как это? Без документов? Не имеем права"... Ну, мы с Сенькой такой шухер подняли...
– Она-то как?
– Шок, говорят, у нее. И еще что-то про сердце сказали, больное вроде... На вот его паспорт, отдашь деду.
– А что это - шок?
– Да что я - доктор?.. Идем, жрать хочу как собака...
Славка сразу же как лег, так и засопел, а Юрка долго не мог заснуть, ворочался, и снова и снова вспоминал, как все случилось, а потом с самого начала, как приехали Виталий Сергеевич и Юливанна, поставили палатку и стали жить, какие они всегда были ласковые друг с другом и с ними, ребятами, как они вместе гуляли и купались, ездили в город и пили бузу... И даже то, что Юливанна тогда обозвала его, Юрку, казалось ему теперь таким пустяком... Она же хотела ему добра. И всегда была такая веселая, радостная, прямо светилась от радости. А теперь вот стряслось такое Виталий Сергеевич утонул, а она там в больнице помирает от сердца и еще от чего-то, а вокруг чужие люди
Он проснулся и сбросил со своей шеи Славкину руку. Была глухая ночь, а на дворе хлестал проливной дождь. Он был такой шумный, что Юрка удивленно повернул голову, чтобы посмотреть, и увидел, что дверь распахнута настежь, дождь льет через порог. Юрка удивился еще больше дверь ночью всегда запирается на крючок. Может, открыл кто чужой? Вор... Только чего у них воровать и кто сюда придет? И Жучка во дворе. На ночь ее отвязывают, а уж она никого к дому не подпустит... Юрка приподнялся и посмотрел. Митька и Ленка спали. Да они в дождь и не пойдут. Мамка тоже спала. Не было папки. Значит, он пошел в уборную, плохо прикрыл дверь, а ветер ее распахнул. Надо было встать и прикрыть дверь, у порога уже поблескивала здоровенная лужа, но вылезать под дождь Юрке не хотелось и было лень вставать, все равно папка должен сейчас вернуться. Юрка лежал и прислушивался к шуму дождя и за ближним его плеском стал различать отдаленный грохот и рев наката. Значит, шторм не утихал. Косые перехлесты дождя становились слабее, шум моря слышнее, а папка все не шел и не шел, и лужа у порога расплывалась все шире. Юрка вскочил, метнулся к двери, и в это время у крыльца появился отекающий водой папка.
– Ты чего? Куда ходил?
– сердито спросил папка.
– Ты ж дверь оставил, вон натекло...
– Иди спи, не твоя забота.
Папка закрыл дверь, шум дождя сразу стал тише. Папка еще пошарудил в темноте, должно быть вытирал намокшие лицо и руки, потом заскрипела кровать, он тоже лег.
А утром снова небо было безоблачно, будто и не было ночью никакого дождя, и даже лужи успели подсохнуть, только земля еще была немного влажной, так что Юрка, когда бежал к морю и огибал бугор, даже оскользнулся и чуть не упал. Шторм ничуточки не ослабел. Накат стал даже сильнее, и так же ревела вода, а ветер нес клочья пены и водяную пыль. Сколько ни смотрел Юрка, так ничего и не увидел. Волна все еще была отбойной, жадно облизывала песок у сразу ставшего приглубым берега.
Еще издали Юрка увидел, что во дворе много народу, различил старшего дедова сына, тоже Тимофея, который работал бакенщиком на переправе, его толстую жену, ее сестру... Пришли в гости - сегодня воскресенье, - а может, узнали про несчастье и захотели посмотреть. Наверно, с ними пришел и Сашка.
Поравнявшись с тамарисковым бугром, Юрка подошел ближе к лагерю. На оранжевом полотнище палатки у самого входа кто-то приложил испачканную грязью пятерню. И еще был отпечаток, только размытый, мазаный. Отпечаток был маленький, и Юрка сразу догадался, что это работа шкодливого Сашки. А может, Славка? Юрка припустил бегом.
Дед с сыном стояли осторонь и тихонько разговаривали. А Максимовна во весь голос пела невестке и ее сестре:
– Так ить это и сразу бы догадаться... Он же перед ей прямо расстилался. Разве законный муж о седой голове будет перед женой эдак-то: Юленька да Юленька...
Сашки не было. Славки тоже. Юрка обежал дом. Славка примерял новую Сашкину бескозырку. На ленточке золотыми буквами было отпечатано: "Герой". Славке бескозырка не налезла, он протянул ее Сашке.
– Кто к палатке ходил?
– закричал Юрка.
– Кто там намазал? Ты?