Бегство от любви
Шрифт:
— Нравится мой зверь?
Его вопрос относился, конечно, к «Ягуару», но Милли в этот момент думала о другом и едва не ответила, что еще не видела его. Но предчувствует, что он ей понравится просто безумно. Однако она успела сообразить, о чем идет речь, и отозвалась с преувеличенной восторженностью:
— Потрясающая машина! Хотела бы я покататься на такой.
— Вы уже катаетесь, Милли!
— Нет, та рулем. Это ведь совсем другое дело.
— Любите управлять?
Майкл слегка понизил голос, и вопрос прозвучал двусмысленно. И Милли ответила в тон ему:
— Мне нравится
Он посмотрел на ее тонкую руку, лежавшую на прозрачном подоле платья. И Милли кожей почувствовала, как этим взглядом Майкл пытается притянуть ее руку к себе. Но что-то в Майкле останавливало ее. В чем-то он не был похож на тех мужчин, которые встречались ей до сих пор. Была в нем какая то сдержанность, отстраненность. Милли даже побаивалась, что он рассмеется, если сейчас она положит руку ему на брюки. И скажет: «Ты что это, девочка? Что ты вообразила? Не так уж ты хороша, чтобы изменять тебе с Анабель!»
И внутренне Милли была согласна с этим. Анабель была самой чистотой и скромностью в сравнении с ней. А разве не это больше всего возбуждает мужчин? Почему они все западают на школьниц? Потому что нм мерещится в них невинность и неопытность. Нимфетки. Знали бы они… Милли вспомнила себя в двенадцать лет. Ни о какой невинности тогда уже и речи не было. Впрочем, с Лолитой была та же история.
— Но там, куда мы сейчас приедем, вам придется подчиниться.
Милли уже успела забыть, о чем они говорили, и это замечание особенно удивило ее.
— Кому подчиниться?
— Воле хозяина.
— Что еще за ерунда? Там будет кто-то еще?
— А разве я говорил, что мы будем наедине?
Милли расстроенно сказала себе: «Вот и пожалуйста! Ему даже в голову не пришло, что меня нужно увезти в уединенное место. Неужели он совсем не хочет меня?!»
Она попыталась убедить себя, что это и к лучшему, — ради Анабель. И решила, что пусть все идет как идет. А там будет видно. Она все же попыталась выведать:
— Так что это за место? Какой-нибудь закрытый клуб? Загородная вилла? Или целый замок?
— Вам хотелось бы в замок?
Милли поежилась, представив огромные темные залы, мрачные, узкие переходы.
— Нет, только не в замок! Что-нибудь посовременнее, если можно.
Майкл насмешливо откликнулся:
— Как скажете! Собственно, мы уже приехали.
— Это здесь? — Милли с изумлением огляделась.
Они припарковались в квартале, который в городе считался артистическим. Туг жили не стяжавшие славы певички, поэты, не издавшие ни одного сборника стихов, и неизвестные художники. Милли подозревала, что здесь царит нечистоплотность и нищета. До сих пор она ни разу не была в этой части Грейстауна.
Майкл открыл дверцу, подал ей руку, и Милли смело взялась за его теплую ладонь. Пальцы его чуть сжались, и вместе с ними сжалось ее сердце. Вышагнув из машины, она подняла глаза и робко взглянула на него снизу. Майкл смотрел на нее внимательно и серьезно. Страстного нетерпения в его глазах не было.
Милли выдернула руку и резко спросила:
— И куда идти?
— Вперед, — ответил он и первым пошел к старому дому, в который и заходить-то было страшно.
Но Милли все
— Зачем вы притащили меня в этот кошмарный дом? — спросила она сердито. — Я думала, то место, о котором вы так загадочно рассказывали, более цивилизованное.
Майкл откровенно усмехнулся:
— Например, загородная вилла? Что загадочного может быть в вилле? Разве такую девушку, как вы, можно удивить роскошью? Вы ведь в ней выросли.
— И вы решили поразить меня нищетой!
— Вовсе нет.
— Тогда чем же?
— Минутку терпения, — сказал он. — Сейчас вы все сами увидите.
На третьем этаже он остановил Милли и постучал в обшарпанную дверь.
— Открыто! — донеслось откуда-то из глубины квартиры.
Милли сделала презрительную гримасу: «А какой смысл тут закрывать дверь? Все равно брать нечего!» Но, шагнув через порог, она остановилась, пораженная. Откуда-то доносилась тихая музыка. Длинный коридор был охвачен волнующим светом нескольких свечей и устлан светло-коричневым ковром с темной оторочкой вдоль. Пятна света подрагивали на его мягкой даже на вид поверхности. Милли захотелось сесть прямо на пол и поймать ладонью хоть один подвижный блик.
Рука Майкла прижалась к ее спине, и Милли вздрогнула: «Начинается?» Но он только сказал:
— Проходите, Милли, не бойтесь. Здесь вы не провалитесь сквозь пол и не наступите в лужу нечистот.
— Я вижу, — отозвалась она.
— Вы еще не то увидите, — проговорил он загадочно.
Сделав вид, что ей нисколько не страшно, Милли прошла по коридору и остановилась возле распахнутой двери в комнату. И сразу поняла, что это мастерская художника, хотя здесь тоже горели свечи и вкрадчиво звучала музыка. Повернутые в разные стороны холсты, мольберты, кисти — все это красноречию говорило о том, что хозяин этого дома работает постоянно. А не как она — малюет время от времени.
— Вы говорили, что мечтаете стать художницей, — шепнул Майкл. — Вот я и привез вас сюда.
Она посмотрела на него через плечо, чуть приоткрыв губы. В этот момент Майкл вполне мог поцеловать ее, тем более художника пока нигде не было видно. Но вместо этого он только опять чуть подтолкнул ее;
— Проходите же! Сейчас начнется самое интересное.
— Что начнется? — испугалась Милли. Ее вовсе не привлекало участие в какой-нибудь артистической оргии.
Но Майкл не успел ответить, потому что в этот момент возник хозяин дома. Он появился из двери напротив, оказывается, его студия была сквозной. Милли сразу подумала, что это типичный художник — длинноволосый, долговязый, слегка отрешенный и вместе с тем с цепким взглядом.