Бегство от любви
Шрифт:
Но стоять в примерочной почти голой и ждать появления другой девушки было глупо, и Милли осторожно натянула платье. Спешить в таких делах не следовало, ведь непривычно сидевшую одежду легко было порвать. А Милли была уже до того влюблена в это платье, что не пережила бы его утрату.
Ее обновленное отражение привело Милли в восхищение. У нее так сияли глаза, будто она уже видела Майкла и он принадлежал только ей. А ведь сегодняшний вечер не мог принести ей ничего, кроме разочарования. Потому что Милли каждую минуту предстояло помнить, что она встретилась
Однако сейчас это не могло испортить ей радости. Все переживания были впереди, но не нужно было торопить приближение этого часа. И Милли с трепетом огладила платье, которое так и заструилось красками под ее ладонями.
Спросив разрешения, в примерочную заглянула продавщица и со счастливой улыбкой протянула сумочку. Милли так и ахнула, увидев ее. Ничего лучшего к этому платью подобрать было невозможно. Хотя изготовлена сумочка была вовсе не в Италии, а в Таиланде. Милли прижала ее к груди и закружилась перед зеркалом.
— А туфли? — спохватилась она.
Но предусмотрительная продавщица уже протягивала ей восхитительную пару на шпильке из мягчайшей кожи.
— Есть и другие размеры, если этот не подойдет.
Милли сунула в туфли ноги и засмеялась: они сидели на ней как нельзя лучше. Кожа охватывала ступни, как родная, и было очевидно, что такая обувь не может доставить никаких неприятностей. Выбравшись из примерочной, Милли прошлась по залу магазина, чувствуя себя топ-моделью. Одновременно она прислушивалась к собственным ощущениям. Нигде не жмет и не трет.
— Просто превосходно! — воскликнула она, оглянувшись.
Продавщица отозвалась восторженной улыбкой, и остальные с готовностью закивали. Их взгляды скользили по ее телу, и в них легко читалась некоторая зависть. Все-таки все они были молодыми женщинами. И ни одна из них не могла позволить себе купить такое платье.
«А что, если и белье взять новое? — задумалась Милли. — Все новое. Вся жизнь».
В тот момент она вновь забыла, что Майкл просто не может дать ей эту новую жизнь. Он готовит ее для Анабель. Но помнить об этом постоянно у Милли не получалось. И она бросилась искать себе трусики того же цвета, который уже выбрала дома. Ей захотелось, чтобы на ней в этот вечер было что-то французское, и Милли без труда нашла это. И опять помчалась в примерочную, чтобы полюбоваться собой еще раз.
Трусики оказались впору и выглядели еще более романтично и невинно, чем те, что она нашла у себя в комоде. «Ему захочется снять их немедленно», — решила Милли и опять вспомнила, что до этого скорее всего не дойдет. Она просто заберет у Майкла путеводитель, который ей совершенно не нужен. И вернется домой, чтобы лечь спать в одиночестве. Так будет. И пусть так будет!
Анабель дала ей только номер телефона. Где живет Майкл, она не знала. Это удивило Милли:
— Ты что, до сих пор не была у него дома?
— Конечно, нет. Что тут странного? Он ведь тоже вчера побывал у нас впервые!
— Очень даже странно! Что за отношения у вас? Неужели
— А зачем? — в свою очередь удивилась Анабель. — Жить ведь я там не собираюсь.
Милли заспорила:
— Все равно! Дом очень многое может рассказать о человеке. То, какие книги у него на полках…
Усмехнувшись, сестра предположила:
— Его собственные.
— Вот это тоже его характеризует, тебе не кажется? И то, какие безделушки у него в доме. И в каком стиле он обставлен: хай-тек или классика?
Анабель согласно кивнула:
— Конечно, конечно. Только это не к спеху, понимаешь? Если Майкл сочтет нужным пригласить меня в гости, он это сделает. Это ведь достаточно важный шаг, если учесть то, что ты наговорила о важности дома в жизни человека.
Милли подумала про себя со страхом: «А ведь меня он уже пригласил. Это может что-то значить?» С сестрой она этой тревогой не поделилась.
Они вместе выпили кофе, болтая о скорой свадьбе одной из приятельниц Анабель. Ей предстояло быть подружкой невесты, и она волновалась по этому поводу так. словно эта свадьба была ее собственной. Милли вызвалась пойти выбирать платье с ней вместе. А заодно, может, и себе присмотреть что-нибудь новенькое. О том, что сегодня она уже приобрела себе наряд, Милли осмелилась сказать не сразу. Ведь дураку было понятно, что это с головой выдает, какую важность Милли придает этому сомнительному свиданию.
— Дженни сидит на жесточайшей диете, — рассказывала Анабель. — И по-моему, у нее булимия, потому что она похудела за месяц уже килограммов на десять.
Милли усмехнулась:
— Она думает, что мужчинам нравится биться о кости?
— Милли! Что за пошлости ты говоришь?!
— Это не пошлость. Это голая правда.
— Милли! Прекрати разговаривать в таком тоне. Что такое с тобой сегодня?
Милли задумчиво проговорила:
— Мне приснился сон.
— О! И что же там произошло в твоем сне?
— Я занималась любовью.
— Господи! — Анабель едва не выронила чашку. — Тебе уже снятся эротические сны?
— Что значит — уже? Они мне снятся уже лет десять. А то и больше.
У старшей сестры растерянно приоткрылся рот:
— Почему же ты никогда мне об этом не рассказывала?
— А ты не понимаешь? Чтобы не пугать тебя. Ты ведь такая же правильная, как наша мама. Разве отец мог поговорить с ней о своих любовницах?
Анабель побледнела:
— О ком? У нашего папы есть любовницы?!
Милли опомнилась:
— Нет, конечно! Как ты могла подумать? Я имела в виду: если бы они у него были.
Прижав руку к сердцу, сестра простонала:
— Как ты меня напугала…
«Вот и откровенничай с ней после этого», — незаметно вздохнула Милли.
Уединившись в своей комнате, она набрала номер Майкла и с трудом перевела дыхание. Сердце у нее колотилось так громко, что, казалось, в комнате работает испорченный метроном. Майкл отозвался не сразу, но почему-то сказал:
— Привет, Милли! Я уже боялся, что вы не позвонитe.