Бегущая в зеркалах
Шрифт:
6
На кухне, где Алиса привыкла ужинать с Дорой, пахло запеканкой с пармезаном. Ждали Остина, но было уже поздно, а он так и не появился.
– Хорошо, если еще сподобился поесть где-нибудь, а то, бывало, признается невзначай: а у меня, старушка, два дня крошки во рту не было. Не дело это. Сказала бы ему, Алиса, не мальчик уже. И доктор Жулюнас за его сердце сильно опасается. Но и слышать не хочет - я, говорит, заговоренный, двужильный - и за себя и за других кому должником остался, поработать должен... А что за работа такая? Не бедный. Может отдохнуть, посидеть дома и чтобы ребятишки вокруг бегали...
– Дора раскатывала на металлическом листе тонкое тесто для медового печенья.
"...Истекает срок предъявленного ультиматума. Всего 24 часа остается жить шестнадцатилетнему узнику, захваченному в заложники мафией. Сейчас мы покажем вам уникальный документ - киноролик, подброшенный неизвестным в нашу студию. Это обращение преступников к отцу юноши, является, по нашему мнению, прямым упреком органам правопорядка, проявляющим до сих вопиющую беспомощность. К вам, стражи порядка и справедливости, обращает этот голос". На экране замелькали черно-белые полосы и камера крупным планом выхватила плечо в кожаной куртке, потом щеку и часть лица, стремящегося отвернуться. "Только теперь я понял, как любил жизнь", - глухой голос и ладони, охватившие голову. "Он плачет, твой сын, он сказал, что любил жизнь, потому что уже не верит, что подонок-отец спасет его. Ты слышишь нас, предатель, ты знаешь, чего мы ждем. Осталось 24 часа. Нам нужен твой труп на Пьяцца дель Пополо. В обмен на этого парня..., - хрипел в плохой микрофон мужской голос.
– Мы хотим проучить всех, кому захочется открыть рот".
Алиса не слышала комментариев Доры. Мысленно она была уже далеко - в кирпичном подвале с деревянным столом и охапкой сена, на которой, свернувшись клубком, лежал незнакомый парень. Она видела как дрожат его плечи, как за ним с лязгом захлопнулась дверь. На улице было ослепительно ярко - свет словно исходил от разогретого солнцем камня. Глухие низкие стены, узкая пустынная улочка, разморенная жарой - ни кустика, ни деревца. Небольшое окно, закрытое бурыми жалюзи и облезлая надпись: "Caffa comikus". Шелест резины по булыжнику, приторможенный велосипед, босая нога на педали. Под сетчатой багажной сумкой, набитой подгнившими плодами манго, темнозеленый номерной знак: Siz 037 ОК. Все. Алиса очнулась от настойчивого сигнала, сверлящего ее мозг.
– Быстрее, быстрее! Надо сообщить Остину...
– она не сомневалась, что видела именно то место, которое безуспешно разыскивает полиция.
– Да где же он, Дора, где искать?
Она позвонила Лауре - телефон молчал. Альбертасу - он сказал, что давно не видел Брауна. "Где же, где?" - Алиса чувствовала, как включился внутри часовой механизм, отсчитывая убегающие минуты. Ничего не решив, она увидела себя в зеркале, застегивающей жакет.
– Куда ты, Алиса?
– Ночь на дворе, - засуетилась Дора.
– В полицию. Скажи Остину если вдруг вернется.
Она уже выводила из гаража "фиат", когда увидела в свете фар запыхавшуюся, машущую ей руками Дору.
– Беги скорее - он сам звонит!
Алиса сбивалась, торопилась, рассказывая Остину о "картинке". Молча выслушав, он коротко скомандовал:
– Никуда из дома не выходить! Заприте двери. Никому, слышишь, никому не открывать. Ждите меня - скоро буду.
Прошло не менее двух часов. Все это время Алиса просидела на краешке стула у двери так и не расстегнув жакет. Она снова и снова "прокручивала" свое видение, стараясь рассмотреть новые детали,
– Живо - в машину, - распорядился Остин, ворвавшись в дом. Она вздрогнула, не узнав его в первую минуту. Доры так и стояла с открытым ртом в столбняковом изумлении у захлопнувшейся двери. Алиса и тот, кто несомненно был Остином, но и все же - чужаком, - исчезли.
Незнакомая машина на полной скорости несла их к аэропорту. Сидящий за рулем мужчина прекрасно соответствовал итальянскому слову "жиголо" или французскому "сутенер": мелкий аферист из тех, что вечно крутится возле ночных притонов, предлагая девочек, наркотики или запрещенную игру в рулетку. Оранжевые брюки-клеш, яркая рубаха с какими-то пальмами, золотые перстни и сверкающая фикса под ниточкой усов. На запястье правой руки, сжимающей руль, массивные "золотые" часы, а сверху, до самого локтя роспись татуировок, изобилующая именами и фразами в духе придорожных туалетов, из которых Алиса отчетливо различила одну: "мама, я люблю тебя".
– Ох, ну и напугал ты нас, Остин. Вот это карнавал! Ты что, подрабатываешь в театре и сегодня дают "Вейтсадскую историю"?
– Мне не до шуток, девочка. Мой телефон прослушивается и, возможно, вся изложенная тобой информация уже получена совсем ненужными нам людьми, а она дорого стоит. Я боюсь за тебя. Если хочешь избежать взбучки беспрекословно слушайся. И никакой инициативы - делай только то, что я скажу.
– Остин бросил на колени Алисы пластиковую сумку.
– Быстренько перевоплощайся. Нам нужна шлюшка из современных. Там минимум деталей действуй по собственному усмотрению.
Алиса обнаружила черный взлохмаченный парик, узкий лиловый джемпер и что-то крошечное, оказавшееся мини-юбкой.
– Если бы ты знала, откуда у меня эти шмотки! Ну ничего - потом хорошенько помоешься. И вот еще.
– Остин достал из кармана брюк сверкающие стразами огромные клипсы и пластмассовые очки формы "бабочка" с зеркальными стеклами и россыпью блесток на оправе.
Алиса молча принялась за свой туалет, что было вовсе не просто машину круто заносило на поворотах. Самым сложным оказалась поменять юбку.
– Ну знаешь, это цирковой трюк - я уже вся в синяках. лучше было бы просто подрезать мою мою, - ворчала Алиса, пытаясь натянуть тянучую ткань.
– Слава Богу, хоть не мала. Где ты отыскал такую толстуху? Придется подколоть пояс.
Парик сильно пах дешевой парфюмерией и чужим телом и она с содроганием натянула его на самый затылок.
– Разверни к себе зеркало. Это же не шапка. И не игра, Алиса. Все очень серьезно, - Остин и не думал улыбаться.
– Черт побери, кажется, за нами кто-то увязался. Обернувшись, Алиса увидела в заднее стекло яркий свет фар идущего следом автомобиля и только тут испугалась. Через пару минут она была уже отменной "шлюшкой" - с начесом стриженных волос, ярким ртом и сверкающей бижутерией.
– Отбой. Я пошутил. А ты - молодец. Классная девчонка, пожалуй, такую мне удастся толкнуть за приличные бабки - я же опытный сутенер! наконец улыбнулся Остап.
– Только не надо натягивать подол на колени. Нам просто повезло, что ты не кривоногая.
– Вот еще!
– обиделась Алиса.
– Я довольно долго увлекалась "мини" и даже имела успех. А то, что погоню ты выдумал, я и сама уже заметила автомобиль давно свернул вправо.
За поворотом шоссе открывалось яркое свечение: в ночном небе, выбеленном прожекторами, проносились красные мигающие огоньки идущих на посадку самолетов. Отсветы разноцветной рекламы, плясавшей на крышах аэропорта, окрашивали предутренний туман ярмарочным сиянием.