Белая башня
Шрифт:
Зверье.
С одной стороны поляны безымянная тварь, сопровождающая Ицу. С другой — Ирграм со своим рытвенником. Звери предпочитают не замечать друг друга, и тем, пожалуй, мудрее людей.
Миара сидит, сцепив руки.
Страшно.
Она чуть покачивается, влево и вправо, и кажется, того и гляди сорвется.
Винченцо положил ей руку на плечо.
— Не обязательно.
Ложь.
Обязательно. Она закрывает глаза. А потом Карраго делает неуловимое движение пальцами, и Миара обмякает, так, что Винченцо едва успевает её подхватить.
—
Винченцо промолчал.
Он уложил Миару на плащ и сам вытянулся рядом.
— Может, и меня…
— Это лишнее, — Карраго явно не намеревался облегчить жизнь. — Ладно, она… она и вправду на грани срыва. И потому или она справится, или… нам пришлось бы её добивать. А вот терять двоих уже неразумно.
И не возразишь.
Винченцо и не стал возражать, просто обнял её и тихо сказал:
— Давай, ты обещала, что мы уедем далеко-далеко… туда, где никто не найдет.
В мир духов.
Последнее, что он ощутил — прикосновение чужих горячих пальцев ко лбу. Было больно, но вместе с тем хорошо.
А потом…
Падение? Полет? И то, и другое?
Миара.
Ему надо отыскать Миару. Мир здесь черно-белый и состоит из мелких кубиков. Нет, не черно-белый, а скорее серый. И темно-зеленый, и зелень эта почти в черноту.
Не кубы.
Сложнее… что-то напоминает. Что-то такое, виденное однажды… да. Виденное. Он и в руках держал. Осколки той штуки, которую Карраго назвал родовым артефактом. Чужим. Разбитым. И… и будто он внутри этой штуки?
Меж тем квадраты сложились в колонны… нет, это части чего-то большого, потому что выше от колонн отходили рукава, которые соединялись, а над ними поднимались другие колонны.
Сложно.
— Красиво, — Миара здесь была прежней. Хрупкой.
Невыразимо прекрасной.
И эти вот одежды, легкие, летящие… полупрозрачные. Волосы темные уложены в прическу. Из змеиного переплетения кос торчат золотые жала шпилек.
— Красиво, — согласился Винченцо. — Где мы?
— Понятия не имею. Это Карраго? Старая скотина… надо было добивать, — это, впрочем, было сказано без злости. — С другой стороны я бы и вправду долго не решилась. А здесь… здесь хорошо.
Она крутанулась, раскинув руки, и широкие рукава полетели, роняя искры. А мир вдруг покачнулся. И шепот… шепот теперь слышал и Винченцо.
Он доносился из колонн.
Он был громким и… разноголосым.
— Ты…
— Тише, — Миара приложила палец к губам, красным, будто измазанным в соке вишни. И эта краснота лишь подчеркивала неестественно-белую кожу её. — Тише…
Она прижала ладони к поверхности.
А потом чуть надавила.
Убрала.
И за нею потянулись зеленые… кубы? Нет, фигура сложнее. И все разные, хотя как части мозаики подходят друг к другу. Миара взяла ближайший, сжала в пальцах.
И перед ней появилась женщина.
Странная.
Смуглокожая.
Массивная грудь.
Тонкая талия.
И золотые цепочки вместо одеяния. Странно… рабыня? Но ошейника нет, да и в принципе держалась она свободно. Окинув Миару раздраженным взглядом, спросила:
— В чем дело? Я ничего не нарушила!
— Кто ты?
— Боги, — женщина закатила глаза. — Когда они перестанут набирать в контролеры кого попало…
И исчезла.
Миара моргнула. И потянулась к следующему элементу, правда, тот оказался поврежденным, цвет его был неоднороден, а при прикосновении появился не человек, но лишь размытый силуэт.
Кубик Миара, подумав, раздавила.
И силуэт исчез.
— Интересно, — сказала она, вытащив шпильку из волос и ею же почесав макушку. — Очень интересно…
И потянулась за следующим элементом.
Глава 28
Глава 28
Миха
Маги очнулись ближе к рассвету, когда Миха уже устал думать, что делать, если они все же не очнуться. Нет, у местных ответ был и весьма однозначный, но сам-то Миха, похоже, не растерял еще того, что дома называли гуманностью.
Или альтруизмом?
В общем, в нынешних условиях качества явно лишние.
Но… маги очнулись.
И не пришлось выбирать между здравым смыслом и совестью. Сперва, шумно вдохнув, открыл глаза и сел Винченцо. Причем сел резко, выкинув руки вперед, то ли отталкивая от себя незримую стену, то ли опасаясь о нее удариться. От движения этого он покачнулся и начал было заваливаться на спину, но все же успел подставить руку.
— Чтоб тебя… — подставить явно неудачно, поскольку сразу зашипел от боли и эту самую руку к груди подтянул.
Миара еще несколько мгновений лежала, потом открыла глаза и тоже руки вытянула. Пальцы её шевелились, и в их движении было что-то донельзя знакомое.
— Там было интересно, — сказала она. — Только не понятно. Пока. Но я разберусь.
И губы её растянулись в улыбке.
А пальцы замерли.
И Миара руки опустила, так лежала она несколько мгновений, а потом проворчала.
— Встать помоги.
Миха протянул руку.
— Есть хочу. Жутко. Мы там долго? Хотя да, долго… странно, что не обмочилась. Что? У тела есть свои потребности, но хорошо… в этой луже одежду не постираешь. Как Карраго?
— Отрадно слышать, что ты беспокоишься обо мне, душа моя.
— В порядке, — сделала вывод Миара.
— Даже очень… чересчур я бы сказал.
— Чересчур в порядке?
Пальцы Миары не спешили отпускать руку. И пальцы эти были холодны, а еще мелко дрожали. И дрожь эта выдавала… страх? Только такой вот, неясный, словно она сама не понимала, чего именно боится.