Белая ферязь

Щепетнев Василий Павлович

Но скучать я не стану. Пойду в картинные галереи, смотреть работы мастеров. Я каждый день туда хожу, а мы в Зимнем уже неделю. И завтра вернёмся в Царское Село. Не нравится Mama Зимний. Ещё и тем, что сюда ходит публика, посмотреть на картины, да и просто посмотреть. Нет, в личные покои публику не пускают, но сама мысль, что совсем рядом находятся праздношатающиеся обыватели, вызывает у Mama головную боль. А в дни торжеств во дворец приходили тысячи и тысячи верноподданных. Делегации. От дворян, от крестьян, от бухарских мусульман, и так далее, далее и далее. Утомительно, я ведь тоже присутствовал. Чтобы видели: наследник

жив, здоров, и процветает.

Когда в четверг мы посещали Казанский собор, где был торжественный молебен, то это было то ещё дело. Я и Papa ехали в коляске, Mama и бабушка — в карете, а сёстры — в ландо. Перед нами — сотня Конвоя, и позади тоже сотня. Ехали неспешно, в спокойствии чинном, и я думал, что меткий стрелок из винтовки может легко снять и Papa, и меня запросто. С полуверсты. Вон их сколько, окон по пути. И никакой Конвой не спасёт, он только для торжественности, Конвой. С заглавной буквы, конечно.

Подданные, стоявшие на тротуарах и воодушевленно приветствующие нас, это, конечно, замечательно, но если среди них окажется два-три революционера с маузерами, этого хватит, чтобы Империя осиротела. Даже одного хватит. И тогда Ольга вступит на престол.

Летом четырнадцатого убили эрцгерцога Фердинанда. Вернее, убьют. Когда точно, не помню. А кто помнит без Гугла? Убили, и всё заверте…

Сестрица Татьяна даже заболела. То ли грипп, то ли что-то ещё. Сидит у себя, в изоляции, мне к ней доступ запрещен: вдруг заражусь, а мне болеть нельзя.

Но теперь всё, теперь Великий пост, никаких развлечений, никаких увеселений, дворец пуст.

Я ходил, разглядывал картины, сверяясь с каталогом. Там, в двадцать первом веке, я в Петербурге не был, смотрел картины в сети, но там и разрешение не очень, и цветопередача, и вообще. Натуральное лучше. День пасмурный, свет рассеянный, хожу, гляжу, а дядька Андрей следует за мной тенью. Со стулом в руках.

Вообще-то не сколько хожу, сколько сижу. В ногах правды нет, картины лучше рассматривать сидя. Сидя и не спеша.

Сегодня я сел перед «Овощной лавкой» Снейдерса. По случаю Великого поста. Ну, и просто нравится. Семнадцатый век, и какое изобилие! Интересно, это настоящая лавка, или агитационная, мол, вот так будут жить при коммунизме? У бабушки есть старая книга «О вкусной и здоровой пище», издание пятьдесят второго года. Одна тысяча девятьсот пятьдесят второго года. Там тоже много прекрасных рецептов и замечательных иллюстраций. Столы ломятся от яств, и каких яств! Что, всё так и было, спрашивал я бабушку. Где-то, может, и было, а для нас — как сказка. Светлое будущее.

Однако, грибы голландцы тоже уважали — полная корзина белых грибов. А я где-то читал, что за границей их не едят. Кто-то не ест, кто-то ест.

И только я начал перерисовывать лошадь, что тянется к капусте, как в зал вошел дядя Сандро. То есть он Papa дядя, а мне и сестрам двоюродный дедушка, но у нас Великого князя Александра Михайловича дядей зовут все. В нашей семье, я имею в виду. Семейное имя.

Дядя был не один, за ним следовал адъютант. Значит, по делу заглянул Великий князь. Он — вице-адмирал, фигура не самая большая, но и совсем не маленькая. А главное — он очень инициативный, у него масса проектов насчет того, как нам обустроить флот, и создать мощный воздушный флот. Это мне Papa рассказал. Проекты, может, и толковые, да где столько

денег взять? Линейные корабли не дороги, а очень дороги. Бюджет не резиновый. Образование важно? Очень важно. Здравоохранение? Транспорт? Связь? Наука? Армия? Всего не перечислишь.

Но дядя Сандро не унывает. Сейчас он агитирует в пользу больших аэропланов, которые способны нести бомбу в тысячу фунтов. Аэроплан, конечно, не дешёв, но по сравнению с линейным кораблем, крейсером и даже миноносцем его цена мизерна. А бомбой в тысячу фунтов он может вывести из строя и эсминец, и крейсер, и даже дредноут. А если дредноут атаковать не одним аэропланом, а дюжиной? Буль-буль, дредноут!

— А, ты здесь, Алексей! Мне так и сказали — ищите в зале голландцев. Я к Ники, но и к тебе тоже!

— Как удачно, дядя Сандро! — ответил я. — У меня к вам тоже дело. Посоветоваться хочу.

— Давай, советуйся! Подрастешь, и будет у нас страна советов!

— Чур меня, чур. Нет, сначала вы.

— Вот… Купил для Василия. Ты не мог бы подписать для него? — дядя сделал знак, адъютант подошел, раскрыл портфель, и достал «Трёх поросят». Специальное издание, но не Особой Сотни.

— Отчего ж и не подписать? Конечно, подпишу, — я снова уселся, стоя не подписываю, достал карандаш.

Василий — младший сын дяди Сандро. Значит, мне он — тоже дядя. Хотя по годам он младше меня, мне уже восемь, а ему будет шесть летом. Да, я выучил дни рождения всех родственников, это важно.

Что ж, пять лет — идеальный возраст для «Трёх поросят».

«Дяде Василию от племянника Алексея на здоровье!» — написал я. С уважением, дата, подпись.

— Ты сам придумал сказку? — спросил Великий князь.

— Нет, это народная сказка. Английская. Мы ее пересказали, я и сёстры. Немножко присочинили, не без того, но смысл верный.

— А рисунки?

— Рисунки наши. Живность — это моё, а домики, лес, и остальное — сёстры.

— Интересно. Ты, значит, хорошо рисуешь? — в голосе дяди Сандро недоверия не было, но оно было. Я видел рисунки Алексея прежнего. Мягко говоря, не талант.

— Стараюсь, — ответил я. — Учусь у мастеров.

— А нарисовать что-нибудь можешь? Простенькое, для Васечки? — это он меня проверяет, что ли? Поймать хочет? Ну, сам напросился.

— Конечно, дядя Сандро. Простенькое — могу. Для дяди Василия.

И я на форзаце изобразил дядю Сандро. В адмиральском мундире, при эполетах, с орденами (изображенными схематично), но — в виде свиньи, точнее, кабана. С клыками, но симпатичного, весёлого, и ликом схожего с оригиналом. Кстати с Papa он тоже схож, дядя Сандро. Мог бы играть Государя без грима в какой-нибудь фильме.

— Пожалуйста, дядя Сандро.

Великий князь посмотрел, ещё раз посмотрел и расхохотался:

— А похож! Ей-богу, похож!

Передал «Трёх поросят» адъютанту:

— Смотри, как меня изобразили!

Адъютант посмотрел и слабо улыбнулся. Смеяться в нашем присутствии ему не по чину.

— Да, — сказал дядя Сандро уже серьёзно, — я, признаться, сомневался. Думал, что тебе кто-то помогал. Теперь вижу — зря сомневался. Ты молодец! Так какой тебе нужен совет?

— Мы, я и сёстры, беспокоимся о судьбе экспедиции капитана Седова. Меня терзают смутные сомнения — всё ли хорошо? И думаю — совсем не хорошо. Потому мы решили организовать спасательную экспедицию.