Белая Кость
Шрифт:
— Почему они не слышат твой голос?
— Потому что я верю в себя. Могу поверить, что ваш человек и надзиратель меня не видят. Видеть будете только вы. Тогда здесь начнётся переполох. Надзиратель кинется меня разыскивать. Ваш человек решит, что вы сошли с ума, если станете ему доказывать, что я сижу рядом с вами.
— И я должен этому поверить?
— Вера — великая сила, милорд. Если в вас есть хоть крупица веры, вы перевернёте горы. А те, кто не верит в себя, думают, что только Бог способен творить чудеса.
Не
— Получается, ты заманил меня, да? — Сердце гулко застучало в груди. А вдруг старик хочет передать ему свой дар?
— Заманил.
— Зачем я тебе нужен?
— Мне нужны не вы, милорд, а женщина.
Киаран посмотрел на него как на полоумного. Хотя почему «как»? Он и есть полоумный.
— Не староват ли ты для любовных утех, старик?
— Думаете, что я не сумею поднять собственный член силой своей веры? — Узник тихо посмеялся. Стёр веселье с лица. — Мне нужна женщина, потому что этой женщине скоро потребуется моя помощь. Привести эту женщину сюда можете только вы.
— Вынужден отказать, — вымолвил Киаран, силясь сообразить, о ком идёт речь.
— Ну что ж… Тогда ждите. За помощью она прибежит к вам. Но знайте, то, что произойдёт, будет наименьшей бедой.
— Не понимаю, о чём ты.
Старик прислонился спиной к стене, закрыл глаза и более не произнёс ни слова. Киаран толкал его, бил по щекам, хлопал в ладоши возле уха. Узник ни на что не реагировал. Он будто умер!
Киаран разозлился. Чокнутый старик заставил его поверить в какую-то ерунду! Покинув Безумный дом, запрыгнул на коня и поскакал под дождём через кладбище, костеря себя за глупость и доверчивость. Он повёлся на болтовню шарлатана!
Вспышка молнии осветила костницы и склепы. За короткий миг Киаран успел увидеть сбоку тень своего коня с двумя фигурами, сидящими в седле. Страх вонзил в рассудок острые когти и вызвал приступ ярости. Киаран хлестнул жеребца плетью, ударил каблуками сапог в бока и проорал: «Во славу Стаи!» Ему вторили голоса Выродков. Им оглушительным грохотом ответил гром.
— 2.9 ~
Янара села в кресло и, сложив руки на округлившемся животе, с облегчением вздохнула.
— Нужны другие шторы: плотные и тёмные, — проговорила мать Болха, по-хозяйски осматривая новые покои королевы. — И другие ковры: толстые и мягкие. Таян, ты запомнила?
— Запомнила, — отозвалась девочка.
— Тогда почему ты до сих пор здесь?
— Потому что я не ваша служанка. Распоряжения отдавайте своей помощнице.
Лицо Болхи вытянулось, пожелтело. В какой-то миг показалось, что сейчас она плюнет в девочку желчью. Но монахине удалось взять себя в руки. Она подозвала Таян и, поправляя чепец на её голове, произнесла:
— Яркий свет вреден глазам новорождённого ребёнка. Он привык к темноте. Слуху ребёнка неприятны
— Конечно, — кивнула Таян.
— Тогда почему ты до сих пор здесь? — повторила монахиня.
Таян приоткрыла дверь и крикнула в гостиную:
— Миула! Возьми помощницу матери Болхи, позови служанок и притащите сюда все ковры из старой опочивальни королевы. И отправь кого-нибудь за плотной материей для штор.
Болха прижала руки к ушам и скривилась:
— От тебя столько шума!
— Можно нам с королевой пойти на прогулку? — поинтересовалась Таян.
— Пойдёте вечером.
— Вечером не светит солнце и не поют птицы!
— Вечером во дворе нет людей. У одних вши, у других грязь под ногтями, у третьих понос… Господи! Да тут почти все мужики ходят по борделям. С такими не то что рядом стоять нельзя, с ними одним воздухом дышать опасно! — Болха подошла к Янаре. — Моя королева! Я вас умоляю, прислушайтесь к моим советам. Ничего не трогайте, ни с кем не разговаривайте. Пожалейте своего малыша.
— Конечно, мать Болха, — улыбнулась Янара. — Я очень ценю вашу заботу.
Её слова будто тёплый ветерок отогрели лицо монахини: кожа порозовела, глаза заблестели, на губах заиграла ответная улыбка.
— Принести вам берёзовой водички?
— Буду вам благодарна.
Болха повернулась к Таян, открыла рот, собираясь отдать приказ, и вовремя смекнула, что водичку лучше принести самой: ведь королева поблагодарила за услугу, а не за предложение.
Оставшись с королевой наедине, Таян придвинула к креслу табурет и опустилась на обшитое парчой сиденье:
— Вы сегодня бледная.
— Надоели дожди. — Янара посмотрела в окно. — Погода вроде бы наладилась.
— Давайте выйдем на балкон. Там никто не будет дышать вам в лицо.
— Выйдем. Когда мать Болха пойдёт в молельню.
Таян придвинулась вместе с табуретом ещё ближе:
— Что с вами? Соскучились по мужу?
Янара втянула шею в плечи, опустила голову и стала похожа на озябшую птичку:
— Ребёнок не шевелится.
— А ночью шевелился?
— Шевелился.
— Значит, спит, — заключила Таян и приложила ладонь к животу Янары. — Он жив. Я это чувствую.
— В это время он обычно начинал крутиться, а сегодня — молчок. И ещё…
— Что — ещё?
— У меня руки и ноги словно чугунные. И внутри всё трясётся.
Таян подхватила Янару под локоть:
— Вставайте, моя королева. Я уложу вас в постель.
Янара с трудом поднялась.
Таян посмотрела на сиденье кресла и выдохнула:
— Моя королева…
Не прошло и получаса, как в опочивальню вбежала Лейза. Растолкала столпившихся возле кровати служанок и монашек и, присев на краешек перины, взяла Янару за руку: