Белая перчатка
Шрифт:
Она знала, что Уэлфорд ревнует ее к Черному Всаднику. Она была бы рада, если бы Голтспер дал ему какой-нибудь повод для ревности... Увы, она одна давала пищу этой ревности!
Железная решетка... тюрьма... грозит человеку, которого она боготворит!
– Что это означало? Действительно ли это грозит ему? А может быть, он уже в тюрьме?.. Нет, этого не могло случиться, иначе отец или Уэлфорд проговорились бы об этом, когда сидели за столом.
Они всю ночь пробыли в Каменной Балке. Бетси знала, зачем их туда позвали,
Бетси была необразованная, но умная девушка; она понимала, что Голтспер не такой, как все, что это человек независимых взглядов и что его подозревают в неверности королю. Она слышала, как об этом шептались, слышала из уст отца, который был на стороне Голтспера и не скрывал своего возмущения королем.
Бет не интересовали убеждения Голтспера. А может быть, она, сама того не сознавая, и любила его за это? Не потому, что его взгляды совпадали со взглядами ее отца, а потому, что для открытой проповеди таких убеждений в то время требовалась большая смелость, а это и было как раз то качество, которое больше всего пленяло своевольную красавицу.
Однако смутное сознание того, что он подвергался опасности, мешало ей восхищаться его политической деятельностью. Она не могла не тревожиться за него. Вот почему слова Уэлфорда повергли ее в смятение.
Правда, он был вне себя от ярости, но все же его угроза имела, по-видимому, основание: что-то должно было случиться, а может быть, уже случилось...
«Он в опасности! – думала она. – Надо предупредить мастера Голтспера, даже если мне придется идти самой, – мысленно прибавила она, глядя на отца, мирно спавшего в кресле. – Что ж, я пойду сейчас же!»
Она сняла с вешалки плащ и, накинув его на плечи, направилась к двери, но в ту же минуту на дворе громко залаяла собака.
«Уж не Уилл ли вернулся? – подумала Бет, осторожно выглядывая в дверь. Нет, слава Богу, это не он. Кто-то, по-видимому, из Каменной Балки... Ах, если бы это был...»
И она горько вздохнула, потому что в эту минуту из-за деревьев показалась высокая фигура в невообразимом наряде и она узнала смуглое лицо, обросшее густой черной щетиной.
«А, это новый приятель отца и, кажется, его друг тоже, – подумала она. Я слышала, они говорили, что он тоже был в Балке ночью. Наверно, он должен знать! Может быть, его послал...»
– Доброе утро, девушка! – приветствовал ее Гарт, прерывая тревожные размышления Бет. – Хорош денек! А что, старый грач воротился в свое гнездо?
– Вы говорите про отца? – спросила Бет, не обижаясь, на его странную речь.
– Ясно, про него! Ведь в этом гнезде нет другого старого грача. Что, дома он?
– Дома. Вон он спит, видите?
– Да, вижу, спит как будто. Храпит на весь дом! Да... только разве так спят добрые люди, а, девушка? – И он вопросительно
– Ну ладно, можешь и не отвечать, коли не хочешь. Понятно, родной отец!.. Ну, а разит здесь здорово! Видно, из этих чарок?
И Гарт, протянув руку, взял со стола оловянную кружку и поднес к носу.
– Да... пахнет голландским джином! И эта тоже, – сказал он, понюхав другую чарку. – Букет, как говорят французы! Из тех самых отборных вин, что хранятся в погребе Каменной Балки. Но ведь не один же он из двух чарок пьет? Кто-то с ним пил. Уж не ты ли?
– Нет! – с возмущением ответила Бетси.
– Ты, девушка, на меня не обижайся, я так только, пошутил... А кто же тут с ним собутыльничал?
– Приятель его. Да вы его знаете – Уилл Уэлфорд.
– Друг твоего отца, а? И большой друг?
– Отец его любит, по-моему, больше, чем он того стоит.
– Так, значит, это неправда, Бет, что ты влюблена в этого Уилла Уэлфорда?
– Я влюблена в него? Кто вам это сказал?
– Да никто, правда, но ведь все знают, что он за тобой увивается.
– Ну, уж с этим я ничего не могу поделать! Охота людям судачить! Лучше бы они не мешались не в свое дело!
– Да, кабы они не мешались, жить было бы куда гораздо веселей да спокойнее... Да только они этого не могут, не могут, черт побери!
Высказав это предположение, Грегори на минуту задумался, словно его одолели мрачные мысли.
– У вас дело к отцу? – помолчав, спросила Бет.
– Да как тебе сказать... – нерешительно ответил Гарт, по-видимому раздумывая, как ему поступить. – Да разве с ним сейчас можно о делах говорить! А? Как ты думаешь?
– Боюсь, что нет, – отвечала Бетси.
– А что, Бет, – продолжал Гарт, испытующе глядя в лицо девушке, – может, мы с тобой лучше это дело обделаем? Может, оно даже лучше выйдет, чем с твоим отцом? Мне требуется...
– Да что, что вам требуется? – нетерпеливо перебила Бетси, недоумевая, почему он так тянет.
– Требуется мне верный друг, да не для себя самого, для человека, который попал в беду.
– Кто попал в беду? – спросила девушка, глядя на него с тревогой, которая не укрылась от зоркого взгляда Грегори.
– Хороший человек, благородный. Ты-то должна знать, про кого я говорю!
– Почему я должна знать? Откуда?
– Так, значит, ты ничего не слыхала, что случилось нынче утром в Каменной Балке?
Бет не могла выговорить ни слова. Но ее испуганный взгляд, которым она ответила «нет», ясно говорил об ее чувствах.
– Так, значит, ты не слыхала, как мастера Голтспера схватили, связали и увезли кирасиры капитана Скэрти? Ничего не слыхала?
– О! – в ужасе простонала Бет. – Так вот о чем он говорил! Я должна была догадаться! О Боже, так вот что это значит!