Белая таежка
Шрифт:
Завтрак у Галки получился и в самом деле королевский. Галка нарезала грибы пластинками, дала им прокипеть в котле, бросила черемши побольше и вывалила в это варево литровую банку говяжьей тушенки, оказавшуюся у запасливого эвенка. Из котла повалил такой густой грибной и мясной дух, что у меня слюнки потекли. Сварите так когда-нибудь обед в лесу. Заверяю вас: ничего подобного вы не едали. От чашки за уши никого не оттащишь.
Но на этом наш завтрак еще не кончился.
– Амикан!
– развязал дядя Иван
Я думал, что он разыгрывает Колокольчика, но в мешочке и в самом деле была жареная медвежатина. Я тоже ее попробовал и понял, что приготовлена она человеком, знающим толк в этом деле. Сколько раз дедушка Петрован при мне варил медвежатину, научившись обрабатывать ее у эвенков. Отварят сперва мясо, на солнышке повялят, а потом уже начинают на сковородке жарить и обязательно со свиным салом. Весь дурной запах от медвежатины постепенно отходит - от одной операции к другой. Жареное мясо должно часа четыре в травке и в черемше еще потомиться. Травка берется, разумеется, особая: тысячелистник, пижма, различные сорта полынка. Все вместе они придают медвежатине свою неповторимую "горчинку" - букет.
Кольча с величайшим удовольствием взялся за амикана. Я тоже, хотя и наелся уже плотненько.
Но, какая бы вкусная еда ни была, Колокольчик молчком никогда не поест. Давай вспоминать, что ели цари и короли в прочитанных им книгах. Петр Первый, говорит, угощал свою невесту огурцами, варенными в меду, а польский король Август, у которого, по общему признанию, был утонченный вкус, обожал жареные пиявки с гусиной кровью. Для того чтобы они напились этой крови, связывали гусей, выдергивали у них перья на животе и лепили на кожу пиявок.
– Пиявки-то противнее кузнечиков!
– закончил победно Колокольчик. Те же черви...
Он вдруг дернулся и прихлопнул у себя на руке зеленого жучка-летуна, отливающего сталью. Эвенку это не поглянулось, набутусился:
– Дурной ли, что ли?
– начал строго выговаривать Кольче.
– Он тебя в свой дом звал? Ты сам к нему ходи! Сел, гостем будь, не озоруй. Ишь ты какой, паря!..
– Царь природы!
– ввернул я.
Старик прекрасно меня понял.
– Умным царем надо быть, добрым и честным. Ты же не хунта, Кольча?
Мы засмеялись, а Кольче стало совестно, смутился.
51
Чем дальше уходим мы от дома, тем ближе делаются мне Ванюшка, Кольча и Галка. (Наверное, и я им тоже.) Иногда мне уже начинает казаться, что путешествуем мы вот так целую вечность. Во всяком случае, не первый год.
Поднимаемся по распадку на гряду гольцов. Ночной гость нет-нет да и вспомнится мне, но сегодня все такие веселые и день тоже отменно хорош, я молчу, ни с кем не завожу об этом разговор.
– Мальчики, никаких смешных историй!
– объявила строго нам Галка перед выходом.
– Мне нельзя смеяться.
И
– Меньше целоваться надо на солнце!
– хрюкнул Кольча.
С Галки как с гуся вода:
– А вечером мне некогда! Тебя же, дурака, кормить надо.
Не знаю, кому как, а мне такие девчонки нравятся. Пойдем на рыбалку с ночевьем? Пойдем! Махнем на моторке в дальний кедровник за шишками? Махнем!.. И попробуй ее только тронь. Никому спуску не даст.
– Что по карте за этими гольцами?
– спрашивает у меня Галка.
– Лощина и на дне ее озеро.
Мы едва успеваем за караваном. До чего же они проворные, эти орончики. И телята рады стараться, не отстают, резвятся возле каравана.
Кольча шагает впереди, рядом с эвенком. Ванюшка тоже там.
– Если бы мне сказали, что ты хочешь взять у Кольчи?
– начинает очень серьезно Галка.
– Я бы взяла... Отгадай, Мишаня, что бы я взяла?
– Память, - подсказываю я не раздумывая.
– У меня и своя не хуже!
– Романтичность характера.
– Я хочу блеснуть своим пониманием Галкиной души.
– В наш век это не модно!
Я задумываюсь, не зная, что еще можно найти в Кольче такого, чего бы недоставало Галке.
– Любознательность!
– В точку, Миша!
– кивнула Галка.
– В одной пьесе я говорила: "Жить значит беспрестанно учиться у жизни в любых ее проявлениях!" Кольча так и делает везде и всегда.
Я давно уже собираюсь поговорить с Галкой серьезно, но у меня не хватает смелости. А что, если этим моментом попробовать воспользоваться? Рискни, Мишаня! Пан или пропал!
– А что бы ты у меня взяла?
– спросил я вдруг полушутя, полусерьезно.
А понимать мой вопрос надо было только так: нравлюсь я тебе хоть немного?
В общем, завуалированное объяснение в любви.
Но Галка сразу меня раскусила. Засмеялась и погрозила пальцем:
– Много будешь знать, скоро состаришься!
В общем, ушла от разговора.
Смеется она теперь очень потешно: чтобы не бередить потрескавшиеся губы, складывает их колечком, как тот таймень, которого мы поймали на озере Кругляш.
Однако серьезный разговор у нас в этот день все же один состоялся. Сама дорога благоприятствовала нам: подъем пологий и тропка вполне приличная вьется между низкорослым кустарничком, встречающимся лишь кое-где. И чем выше забираемся мы, тем он становится реже.
– Я о себе только и слышу: "Талант, талант!" - начала Галка не без горечи.
– А ты знаешь, что я чуть не над каждой ролью дома реву, потому что она у меня не выходит? Какой же это талант, когда мне даже самые простые сценки очень тяжело даются?..