Белая тетрадь
Шрифт:
Максимилиан неспешно обошел вокруг, время от времени измеряя что-то пальцами, прикидывая, подсчитывая. Я зажмурилась, вздрагивая от каждого прикосновения когтей. Уши горели огнем. Наконец князь то ли закончил свои измерения, то ли просто сжалился:
— Ну, все, не дергайся ты так, ничего я тебе не сделаю. И вообще уже ухожу, — тонкие губы сложились в едва заметную улыбку. Нет, он определенно издевался! — Через пару часов вернусь. Советую пока в душ сходить и поспать по возможности.
— Хорошо, так и сделаю, — покладисто согласилась я. Лишь бы он поскорее ушел. — Ну, я… то есть где мне взять
— Посмотри в сумке.
Максимилиан уже развернулся и пошел к двери, но тут мне в голову пришла дельная мысль и я ухватила его за рукав. Ксиль так посмотрел в ответ, что от смущения у меня язык отнялся.
— Что-то еще? — вежливо поинтересовался князь, поглядывая сквозь ресницы, до невероятного густые и длинные. Как у моего брата в детстве — хоть спички на них выкладывай.
Я сглотнула и, собравшись с духом, начала:
— Не мне, а нам, если быть точнее… В общем, если в городе есть аллийская лавка… или просто алхимическая… И если есть время… Словом, ты не мог бы купить кое-какие ингредиенты?
— Зачем? — коротко спросил он.
— Ну… тогда я буду приносить пользу, — прозвучало это жалко. — Боец из меня никакой, как вы понимаете… То есть как ты понимаешь, конечно… Вместо боевых плетений у меня получается всякая плесень. А вот зелья, яды-противоядия я знаю неплохо. Ну, и амулет смогу какой-нибудь сделать, от иномирных тварей или на отвод глаз. Меня мама учила…
Шакаи-ар улыбнулся.
— Убедила. Что конкретно тебе понадобится?
— Ну-у… Шалфей, чемерицу, луговник, волчью травку, — я перечислила еще с десяток названий. — И еще ашемитовую крошку и ильсент. И, если можно, какую-нибудь посудину из термостекла…
— Все?
— Да. Только… — я замялась. В долг я просить не любила, тем более у посторонних. Но вообще-то расширить мои возможности — в интересах князя. — Денег у меня с собой нет, кошелек в рюкзаке остался. Но все ингредиенты довольно дешевые, к тому же и тебе может что-нибудь пригодиться. А потом я верну, у меня карманные дома были… Так… ты поищешь?
— Да нет проблем, — Максимилиан интимно наклонился к моему лицу. — А что до денег… Какие долги? Введем натуральный обмен. С меня — мешок травок, с тебя — скажем, литр крови… Идет? — я испуганно моргнула. — Ну, вот и решили.
И, прежде чем я запротестовала, он чмокнул меня в нос и вышел.
В груди клокотал смех — истерика пополам с раздражением. Вот мерзавец, а? Я потопталась несколько минут на одном месте, потом махнула на князя с его причудами рукой, скинула кроссовки с полуотвалившейся подошвой и присела на краешек кровати.
В сумке под аккуратно сложенной одеждой, практически сверху, обнаружился обещанный пакет с принадлежностями для ванной. Надо же, а наш князь — чистюля-аккуратист. Или заранее обо мне позаботился?
В душе я провела не больше двадцати минут. Вышла как назло в тот же момент, когда Ллайс принес поднос с едой. Окинув меня заинтересованным взглядом, за который та же Феникс бы точно хорошенько подпалила кому-то шевелюру, он улыбнулся и покинул комнату.
Я присмотрелась к тарелкам. Рыба, какой-то салат и стакан воды. Эх, негусто… Но пахла рыба неплохо и еще не остыла, так что жаловаться особенно было не на что.
Присев на подоконник, я принялась за ужин,
Мне было так хорошо и спокойно, что я не заметила, как заснула прямо на подоконнике.
Глава 4
… Это было похоже на комариный писк. Не то чтобы громко, но очень настойчиво. И еще — растекалось по сну, как масло по ковру, смутное чувство опасности…
Звук становился все громче. Назойливое насекомое нарезало круги, задевая то лицо, то руки. Я качнула головой, пытаясь отогнать мелкую пакость. Звон становился вибрирующим, въедливым, невыносимым… Я резко вскинула голову… и ударилась об стену затылком, мгновенно просыпаясь.
Максимилиан поспешно отдернул руку и виновато улыбнулся. Странно было видеть этот контраст: вертикальные шакарские зрачки, делающие невыразительным взгляд, хищная заостренность черт… и такое человеческое чувство.
Стояла гнетущая тишина.
— Давно вернулся?
— Только что. А ты, смотрю, отдыхаешь?
— Пытаюсь. Если честно, без особого успеха, — я украдкой зевнула, склонив голову к плечу, и поморщилась. Конечности затекли и ужасно ныли при попытках разогнуть их. — Я пару раз в автобусе засыпала, когда с экскурсий возвращались… Но тогда так не болело. А сейчас чувствую себя отбивной какой-то…
Князь примостился на край подоконника, облокотившись на раму. Окинул внимательным взглядом мои избитые ноги, осторожно провел ладонью в миллиметре от кожи… От вида длинных, как у пианиста, пальцев, оканчивающихся бритвенно острыми когтями пробирала жуть. Какой-то глубинный, неистребимый страх пополам с восхищением — как если сесть на перила балкона на шестнадцатом этаже спиной к пустоте.
«Он не желает мне зла», — сказала я себе, сглатывая. Плавное скольжение узкой ладони на волосок от моей кожи отнюдь не добавляло спокойствия. Ладно. В лаборатории Дэриэлла мне часто приходилось работать с опасными веществами. Тогда тоже было страшно разлить что-нибудь или надышаться парами, но я со временем научилась приглушать инстинкт самосохранения. Когда сильно боишься, делаешь слишком много ошибок.
Я резко выдохнула и до боли зажмурилась, отсчитывая про себя до десяти. В работе с летучими ядами это помогало — отсекало страх, включало сообразительность.
Вряд ли техника работы с шакаи-ар сильно отличается.
— Это все из-за меня? Столько синяков и ссадин… — произнес он слегка растерянно. Я временно затолкала страх куда-то в подсознание — до первого стресса, конечно — и попыталась расслабиться.
Ведь князь не делал мне ничего плохого.
Почти-прикосновение словно вытягивало боль из затекших мышц. Если отрешиться от личности князя, то это было бы… приятно.