Белая тетрадь
Шрифт:
Я поперхнулась тягучим напитком. Из глаз аж слезы потекли.
Бред, бред! Меня проверяли много раз, и мама, и девчонки тоже смотрели, и никакой силы там и близко нет. Равейна — это мой потолок.
— Да я ни на что, кроме простейших фокусов не способна! Тут никакая память матерей не поможет! — вдох, выдох, успокоиться. Отбросить эти глупые, честолюбивые мысли, в которые так приятно верить. Сильная, как же. И он — великий спец по ведьминым рангам! Придумал, наверное. — И вообще, откуда ты знаешь?
— А я тебя пробовал, — и еще так выразительно облизнулся, подлец. Смеется. Меня заполнило глухое раздражение.
— Ну и как тебе? — язвительно поинтересовалась я. На языке вертелись другие слова, далеко не такие приличные.
— Вкусно.
Под пристальным насмешливым взглядом я смутилась и слегка покраснела, уткнувшись в кружку с кислым зельем. Нет, ну что он уставился?
— Больше не дамся, и не надейся, — угрюмо буркнула я. — Буду сопротивляться до последнего.
— Ой, что-то не верится!
Я обиженно засопела. А он подмигнул и премерзко расхохотался, окончательно вгоняя меня в краску. Потом вдруг резко оборвал смех и ласково провел прохладными пальцами по щеке.
— Не обижайся, мелкая.
Я отвернулась. Помолчала с минуту, с трудом возвращая себе спокойствие. Потом бросила через плечо как можно равнодушнее:
— Я уже отдохнула. Туши костер и можем идти, — горло свело, и кислота снадобья была здесь совсем ни при чем.
— Как прикажете, драгоценная.
Язычки пламени послушно погасли, плавному движению бледных пальцев. Оставалась одна проблема… И обратиться с ней придется к этому несносному вампиру. Как бы я ни хотела гордо промолчать, но собственные ноги все же дороже.
— Максимилиан… А я кроссовки в гостинице оставила… И босиком идти не могу, и так уже на стекляшку наступила, вот, смотри! — я неохотно продемонстрировала свою несчастную пятку.
— Черт с ними, с кроссовками, все равно рваные были, — отмахнулся вампир. — Я купил тебе ботинки, они в сумке лежат. А насчет этой царапины, — он ловко поймал мою ступню и щекотно провел по коже когтем, — заклей пластырем и успокойся, через пару дней само заживет.
— И еще у меня в лодыжке что-то хрупнуло, когда я из окна прыгала, — упрямо гнула я свою линию. Пренебрежение в голосе вампира вызвало волну недовольства, поднявшуюся откуда-то из глубины. Недовольства собой по большей части: пора бы уже понять, что на эмпата нельзя повлиять словами, он видит чувства. А во мне зрело желание сделать ему гадость.
— Сустав у тебя хрупнул. И вообще, хватит ныть, — он бросил мне обещанные ботинки. — Не сможешь идти — на руках понесу.
Совсем не в восторге от такой перспективы, я быстро сунула ногу в ботинок, не озаботившись даже обработкой царапины. С князя станется исполнить свою угрозу, а сейчас мне не хотелось иметь с ним ничего общего.
— Спасибо, но лучше я как-нибудь сама.
Короткое заклинание, вырвавшееся машинально — котелок и кружка сияют чистотой. Закинула рюкзак на плечи и — бегом, догонять вампира.
Ведь в Срединном лесу лучше не теряться. И дело здесь вовсе не в размерах. Зря что ли остроухие, десятки тысяч лет назад покинувшие это место, до сих пор вздрагивают, услышав Аль-кенто'тэаа [10] — Великий-и-забытый…
Глава 5
10
Аль-кенто'тэаа —
Большая часть несчастных случаев происходит совершенно случайно.
В тех из них, что происходят НЕ случайно, разумеется, виноваты другие.
В траве что-то зашуршало. Я шарахнулась в сторону, зацепилась за корень…
Здравствуй, мать сыра земля!
Максимилиан — само терпение — прислонился к стволу, наблюдая за тем, как я встаю, ругаясь вполголоса, отряхиваю коленки (не рваные — хвала сверхпрочным эльфийским тканям)… Проникновенно вопрошает:
— Проблемы с вестибулярным аппаратом?
Я сердито посмотрела на него:
— Нет. И вообще, я не виновата. Там, в траве, что-то было.
Скучающий взгляд в пышное разнотравье. Зрачки на мгновение дрогнули и тут же вновь превратились в узкие черные щели.
— Мышка пробежала. Симпатичная такая, серая, пушистая. Поверить не могу, что она спровоцировала у тебя острый приступ боязни грызунов, уж не знаю, как это звучит по-латыни.
— Я думала, это была змея, — вздохнула я, подозрительно глядя на высокую траву. Со змеями у меня отношения особые. Никогда не знаю, что сделаю, увидев ползучую гадину: закричу, двину заклятием, впаду в ступор или просто убегу. Фобия эта уходит корнями в глубокое детство, еще до знакомства с Дариэлем и поездки в Дальние пределы. Но не рассказывать же об этом вампиру? Сам же видит, что я не придуриваюсь.
— Не волнуйся, в этом лесу ты вряд ли наступишь на змею, — успокоил меня князь, углубляясь в чащу. Я с облегчением вздохнула и последовала за ним. — Тут водятся только древесные виды…
Я поперхнулась и вцепилась вампиру в рукав, одновременно поднимая воротник. Высокие деревья, увитые ползучими растениями и поросшие лишайником, тут же показались мне мрачно-зловещими. Тусклый солнечный свет едва пробивался сквозь плотную листву, намертво застревая уже на третьем ярусе. Время от времени ветки начинали вяло шевелиться без видимых причин. Как декорации в дешевом фильме ужасов.
— Д-древесные?
— О да. Но не волнуйся, они не особо ядовитые. Парализует, конечно, но тут главное вовремя найти целителя.
— И это ты называешь «не особо»?!
Вампир закусил губ, пытаясь сохранить мрачно-серьезное выражение, но глядя на мои испуганные круглые глаза и нервно дергающийся кончик рта, не выдержал и расхохотался.
— Ты ведь пошутил, да? Ну скажи, что пошутил!
— Я пошутил, малыш.
— Серьезно? — обрадовалась я.
— Я всегда шучу абсолютно серьезно. Шутки — это тебе не игрушки…