Белая ворона
Шрифт:
Маред покорно выслушала указания, куда и во сколько выйти, не обманываясь мнимой любезностью тьена Чисхолма. Посмотрела на погасший фониль и подумала, что лэрд Макмиллан был прав: старый аппаратик следует менять. Хорошо бы вместе с именем, городом и даже страной, потому что Великобриттия на самом деле очень мала, если нужно кого-то разыскать, обладая деньгами и связями. Надо же, какая внимательность, даже про кофе помнит!
Она вернулась на учебную площадку, села в мобилер и поехала, старательно руля между расставленными по полю деревянными пирамидками. Три десятка пирамидок, и две штуки из
— Очень неплохо, — почему-то довольно сказал наставник, поднимая сбитые ею фигурки. — Не безупречно, но для женщины… Вы запомнили, что ошибаетесь на поворотах? В следующий раз поучимся делать именно их. А теперь попробуйте еще раз.
Ах, почему в жизни нельзя так? Ошиблась — попробовала проехать заново. Ситуацию, отношения, разговор… Но что она могла бы изменить? С какого момента все рухнуло в пропасть, и уже ничего нельзя было исправить?
Кража даблиона? Но не встреться она с Монтрозом, сейчас уже была бы отчислена за неуплату. Не конец света, но крах лично ее, Маред, жизни. Наверное, следовало иначе вести себя с лэрдом стряпчим там, в его спальне. Честно все рассказать, попросить отпустить, обещать, что больше никогда не пойдет на подобное. Мог бы Монтроз отпустить ее без всяких наказаний? Уже не узнать…
Или окончательно пропало, когда она поддалась на шантаж? А что ей было делать? Репутация порядочной женщины — единственное состояние, которое у нее осталось. И даже возможности самого королевского стряпчего бессильны против пары гнусных снимков, отправленных в газету или ее декану. Ведь это так просто! И, главное, ничем не остановить!
Присланный лэрдом экипаж уже ждал ее возле ворот школы. И весь путь до Мэйд Вэл Маред угрюмо думала то о завтрашнем разговоре с Чисхолмом, мучаясь предположениями, чего от нее могут потребовать, то тоскливыми предчувствиями сегодняшнего вечера.
А в особняке ее первой встретила экономка, поливающая цветы в холле. Маред она приветливо улыбнулась и сообщила, что его светлость ждет тье Уинни после ужина. Да, он сам уже поужинал и занимается в библиотеке.
Маред вздохнула, представив роскошный письменный стол, стоящий там. Что там говорил Монтроз про интимные фантазии? Неужели обязательно осуществлять их именно с ней?
На ужин Эвелин подала курицу в белом италийском соусе с розмарином, молодой картофель и салат из зеленой фасоли со спаржей. В этот раз Маред ела одна, и огромная сияющая столовая показалась особенно холодной и чужой, несмотря на букет простеньких цветов — явно с клумбы — посреди стола. Цветы были те самые, огненно-оранжевые, с пестрыми лепестками и резными листиками, но в круглой вазочке из белоснежного фарфора смотрелись чудесно. Наверное, правильная упаковка может выгодно подать любое содержимое, как дорогое платье —.девушку-простушку. Маред еще сильнее помрачнела — сегодня все мысли упорно сворачивали на то, что ей здесь не место.
В ванную она пошла, словно на каторгу. Быстро ополоснулась, заколебавшись только в одном — стоит ли переодеваться. Про ее наряд лэрд ничего не говорил. Но ведь это пока ее единственное приличное платье для конторы, и если шелк испачкается или порвется… Маред решительно свернула к себе и переоделась в платье из светлого муслина в цветочек. Тонкое, летнее, купленное еще в первый
На порог библиотеки она и подавно ступила, как в логово дракона, вздохнув облегченно — Корсара там не было. Это ничего не значило, но вдруг передумал? Хотя бы относительно стола…
Она прошла по светло-коричневому паркету, потрогала зачем-то подоконник, глянула в окно, за которым сгущались сумерки, подошла к полкам.
— А я вас уже заждался.
Вздрогнув, Маред обернулась, расставаясь с надеждой, что все обойдется без… фантазий.
Монтроз, уже в халате и с влажными волосами — тоже только из ванной — смотрел на нее без обычной усмешки. Наверное, это было плохо…
Во рту мгновенно пересохло. Маред невольно сделала шаг назад под изучающим холодным взглядом. Позади был стол.
— Вторая попытка, — усмехнулся все-таки Корсар, не двигаясь с места. — Вы напрасно не оставили то платье. Это вам совершенно не идет.
— Вы не давали указаний, — напряженно ответила Маред. — Мне… переодеться?
— Не стоит. Просто снимите его.
Что, прямо вот так? Маред стиснула зубы, стараясь смотреть прямо, но не встречаясь с лэрдом взглядом, замешкалась, потом ожесточенно дернула непослушными пальцами шнуровку. Распустила ее и стянула платье.
Что дальше? Корсет она нарочно надевать не стала, так что теперь осталось только белье. Рубашка и панталоны прилипли к влажной после мытья коже, и Маред уже взялась за кружевной край сорочки…
— Достаточно. Теперь повернитесь.
Это она сделала почти с радостью — лишь бы не видеть ненавистного лица. Сжалась, замерла, вцепившись пальцами в край стола, стоя в одном тонком белье, такая беспомощная и несчастная…
Монтроз подошел бесшумно. Маред только по ладоням, легшим ей на плечи, да по горячему дыханию на шее поняла, что лэрд уже рядом. А через мгновение почувствовала запах — едва уловимый горький миндаль. Его любимое мыло.
— Вторая попытка, — задумчиво, в растяжку повторил Корсар, и снова в его голосе проскользнула спокойная холодная злость, от которой Маред поежилась даже раньше, чем от скользнувших по спине пальцев. — Немного не то, конечно… Но знаете, дорогая тье, так вы тоже замечательно выглядите. Да, пожалуй… Наклонитесь. И ноги чуть-чуть шире. Ну же, тье, неужели вы никогда в жизни даже пошлых открыток не видели?
Не видела! Ну, почти… Как-то при работе над очередным дипломом ей понадобились книги по истории Востока, и вот там… Но Маред их даже не разглядывала, поспешно вернув книги библиотекарю. И уж точно не примеряла к себе такие гадости!
Закусив губу, она скользнула ладонями по столу, уперлась животом в его край. Застыла в неудобной, совершенно естественной позе, желая провалиться под землю, только бы это не началось Или хоть быстрее закончилось.
— Ниже, девочка. И я попросил раздвинуть ноги.