Белая ворона
Шрифт:
В памяти вспыхнуло: вот лэрд стряпчий лежит рядом, просунув руку ей под шею, обняв, прижав к себе. От него веет жаром тела и свежим ароматом одеколона, горячая ладонь лежит на плече Маред уверенно и властно. Вот, чуть наклонившись, он показывает нужное место, заставляя вздрогнуть от нарастающего напряжения между ними. Часть Маред ничего так не хотела, как сбросить эту наглую руку, но другая, забыв обо всем, восторженно плескалась в пространстве юридических положений и связей… Монтроз видел франкский тендер! А раз так, зачем ему Маред?
Дверь кабинета ничем не выделялась
В приемной миленькая кареглазая блондиночка улыбнулась и кивнула Жаклин. Это секретарша? Какая хорошенькая… Впрочем, это уж точно Маред это не касается. Просто забавно, сколько вокруг его светлости блондинок! Его фаворитка, эта девушка… И даже тье Форс и тье Дорриш светловолосы. Совпадение, конечно, но не потому ли лэрда заинтересовала Маред?
Взгляд Кэролайн, как обратилась к блондинке Жаклин, скользнул по Маред с равнодушной приветливостью. Всего на мгновение секретарша задержалась на ее прическе, окинула взглядом с ног до головы, наверняка отметив и чуть помятую юбку, и чистые, но запылившиеся туфли… Маред поклялась себе, что будет носить в сумочке салфетки и больше никогда не допустит ни пылинки на обуви. Вот так всегда, стоит один раз появиться на работе не совсем безупречно одетой, как ее видит половина конторы и сам лэрд впридачу.
— Проходите, милэрд ждет вас, — пропела блодинка Кэролайн, снова опуская глаза к бумагам.
И снова Маред покорно пошла за Жаклин Форс, которой уж точно не о чем было беспокоиться, представ перед глазами хозяина конторы. От малейшей прядки светлых волос до кончиков темно-синих замшевых туфелек в цвет платью тье Форс была самим совершенством. А ее, Маред, лэрд сейчас увидит и…
Что — и, она додумать не успела. Все-таки кабинет его светлости Маред представляла себе как-то иначе.
Стол. Огромный письменный стол в форме угловатой подковы, светлое дерево блестит на солнце, отшлифованное так, что каждая прожилка выделяется, и покрытое золотистым лаком. Несколько стульев у стены, а возе стола пара кресел. Окно почти во всю стену, светло-кремовые шторы отодвинуты, и солнце играет на глянцевых зеленых листьях растений в горшках. Шкаф с книгами — темные корешки солидно поблескивают золочеными буквами, на стене в рамках под стеклом какие-то документы. Диплом, конечно же. Лицензия королевского стряпчего… Маред невыносимо захотелось подойти и хотя бы взглянуть на вожделенную бумагу, но она сдержалась.
Взгляд скользнул дальше, упорно избегая задержаться на самом хозяине кабинета, стоящем у окна. Маред рассмотрела дубовое резное панно на стене над спинкой кресла лэрда, и само кресло, в цвет столу светлое, с широкими подлокотниками и кожаной оббивкой. А еще — дивной красоты макет парусника, стоящий у другой стены на высокой подставке. Она как-то видела похожую модель, заключенную в бутылку, но та была гораздо меньше. Этот корабль от носа до кормы, был, пожалуй, длиной в размах ее рук. Снасти из шпагата разной толщины,
— Это «Катти Сарк», знаменитый чайный клипер, — негромко и очень нежно сказал Монтроз, как-то незаметно повернувшись к ним лицом. — До начала астероновой эпохи в технике клиперы были самыми быстрыми кораблями, перевозя дорогой чай с Востока. Ее имя означает «Короткая рубашка», в честь некой ведьмы, по преданию умевшей летать. Впрочем, прославилась «Катти Сарк» не только скоростью, но это долгая история…
Маред оторопело кивнула. Наверное, ее замешательство для той же Жаклин выглядело вполне естественно: студентке простительно полюбопытствовать на кабинет самого королевского стряпчего, но самое смешное, что так оно и было. Она жила в доме Монтроза, делила с ним постель, но в его рабочий кабинет вполне могла бы не попасть до конца практики, да и потом — тем более. И это понимание снова дергало изнутри потаенным страхом зачем Монтроз ее позвал?
— Дорогая тье Форс, вы сегодня особенно обворожительны. Садитесь, пожалуйста. Тье Уинни… Маред, кажется? Присядьте, прошу.
— А… простите!
Маред, наконец, очнулась и торопливо отошла от парусника. Села на краешек стула, покраснев и надеясь, что не ведет себя совсем уж глупо. Хотя вряд ли стоит на это рассчитывать, вон с каким тщательно скрываемым удивлением и веселой насмешкой смотрит Жаклин.
— Люблю красивые корабли, — признался Монтроз, обходя стол и садясь напротив них на свое место. — «Катти Сарк» не просто чудесное создание человеческого ума и духа, это легенда… А модель — прекрасный подарок от моих служащих. На день рождения… Ну что же, Жаклин, я вас слушаю.
Глядя, как Монтроз улыбается молодой женщине, Маред поймала себя на на глухом, смутном и очень неприятном чувстве, словно у нее забирают что-то, принадлежащее лично ей. Что-то, что она никому не хотела бы отдать. Неужели… ревность? Да быть этого не может! Она не имеет никаких прав на лэрда! И вообще была бы только рада лишиться его внимания! И уж точно ничего не значит эта пара учтивых улыбок и вежливый комплимент, но… что же так неприятно?
Жаклин Форс рассказывала и показывала документы, потом раскрыла взятый с собой вычислитель, такой же тонкий и изящный, как она сама, даже цвета серебристого. Монтроз кивал, иногда негромко уточняя или спрашивая, а Маред молча маялась, изнывая от беспричинной тоски и еще более беспричинной глухой обиды.
— А теперь вы, тьена Уинни.
Голос обратившегося к ней лэрда был мягок, равнодушен и безупречно… заботлив, как сказала тьена Дорриш. Ни тени чувства, как и положено между чужими людьми, начальником и подчиненной. Маред вдруг волной накрыла безрассудная детская злость. Она для Монтроза такое же украшение, как модель клипера, еще один подарок на день рождения, только этот его светлость сделал себе сам. Дорогая игрушка. И тоже красивая, наверное, если можно их сравнить, но если снять и убрать — ничего не изменится, только можно будет на освободившееся место поставить что-то другое, новое.