Белее снега, слаще сахара...
Шрифт:
– Лишь ты одна можешь относиться к своему королю так неуважительно, - ответил он тоже шепотом. – Настоящая ведьма…
Это не могло быть настоящим. Всё это не могло происходить со мной – с Мейери из «Пряничного домика».
Мне показалось, я оглохла – еще похлеще, чем господин Шнитке, и словно наблюдала за происходящим со стороны. А король явно собирался меня поцеловать.
Поцеловать!.. Меня!.. Король!..
Я вдруг поймала себя на том, что тянусь к нему сама, прикрывая глаза. Это возмутило и испугало меня еще больше, чем выходка
Не знаю, что бы я сделала – укусила бы, оттолкнула, и в самом деле начала кричать, или… уступила бы его напору, но тут раздались шаги, а затем женский голос, который невозможно было не узнать.
Баронесса Диблюмен!
– Поставьте фонарь здесь, - говорила она повелительно. – И удалитесь. У меня распоряжение принцессы – сохранить конфиденциальность.
– Конечно, госпожа, - ответил господин Шнитке, волоча огромный фонарь. – Как угодно принцессе, госпожа.
Мы с королем застыли, как воришки, пойманные с поличным.
Нет, нас никто не заметил – для этого баронессе и смотрителю надо было бы посмотреть вверх, но ни он, ни она по сторонам не смотрели.
– Мне понадобится минут десять, - продолжала госпожа Диблюмен холодно. – Проследите, чтобы меня никто не побеспокоил.
– Слушаюсь, - смотритель услужливо поклонился, заметил лестницу, которую уронил король, кинулся ее поднимать, но баронесса остановила его.
– Удалитесь, - сказала она выразительно. – Принцесса велела – конфиденциально! Если вы понимаете значение этого слова.
– Простите, госпожа, простите, - господин Шнитке почти бегом покинул зал.
Баронесса Диблюмен проследила за ним взглядом, убедилась, что смотритель ушел, и твердым шагом направилась к шкафу, который был заперт на навесной замок.
Я знала, что там находились особые книги, но никогда не заглядывала туда – на прочтение особых книг требовалось разрешение короля, принцессы или понтифика.
Заскрипел ключ, поворачиваясь в замке, баронесса раскрыла шкаф и безошибочно достала один из фолиантов. Он был так тяжел, что когда она опустила его на стол, грохнуло, будто гранитная плита упала на столешницу.
Пока баронесса переворачивала листы книги, я посмотрела на короля. Похоже, его совсем не волновало, что там решила вычитать госпожа Диблюмен. Он глядел на меня, и ладонь его легла мне на щеку – поглаживая, лаская.
– За-кри-чу, - сказала я беззвучно, но он покачал головой и прикоснулся указательным пальцем к моим губам, словно запечатывая любой протест.
Мы стояли на балконе, тесно прижавшись друг к другу, и король осторожно прочертил пальцем вокруг моего рта. Я закрыла глаза, чтобы стать еще и слепой, потому что происходило что-то странное, непонятное и… восхитительное, хотя и неправильное. Совсем как в детстве, когда крадешься в кладовую, чтобы стащить горстку засахаренных орехов, которые должны пойти на новогодний стол. Только терпеть нет сил. Совсем никаких.
Баронесса что-то забормотала, и я вздрогнула, но король обнял меня еще крепче и снова прижал палец к моим губам, призывая молчать.
– Принесла Диблюменшу нелегкая, - шепнул он мне в самое ухо. – Зато мне так нравится, когда ты молчишь…
Король отпустил меня, но не успела я вздохнуть с облегчением, потому что он сразу же нырнул рукой под мой полушубок, неизвестно когда расстегнув на нем пуговицы.
Я дернулась, открывая глаза, но король удержал меня, успокаивающе поглаживая по спине.
– Тише, тише… - зашептал он, легко целуя меня в висок, в щеку, касаясь губами мочки уха. – Затаись, мышка… И не надо так дрожать. Можно подумать, я тебя съесть собираюсь…
Шептать в ответ я не стала, потому что не была уверена, что голос меня послушается, но слегка шлепнула его ладонью по скуле и погрозила пальцем.
– Дерешься? – король перехватил меня за запястье. – А что я сделал? Всего-то мечтал… о миндальных пирожных… А ты не хочешь их попробовать?
Это было верхом неприличия – обниматься вот так на глазах у посторонних. Ну, не совсем на глазах… Только если бы баронесса посмотрела наверх…
Неприлично, вульгарно, грубо!..
Я свирепо толкнула короля плечом, показывая, что желаю свободы, он попытался поцеловать меня, и некоторое время мы молча и осторожно боролись, стараясь не шуметь.
Баронесса прекратила бормотать и со стуком захлопнула книгу.
Мы с королем замерли, прекратив борьбу и стараясь даже реже дышать.
Госпожа Диблюмен с трудом подняла и поставила на полку шкафа фолиант, а потом долго возилась с замком, запирая его.
– Я закончила, - объявила она громогласно, и господин Шнитке тут же появился, забирая фонарь.
– Надеюсь, вы нашли, что искали, - он суетился вокруг баронессы, подсвечивая ей дорогу. – Мои наилучшие пожелания ее высочеству…
Стукнула дверь, и в зале стало тихо.
И вместе с этим стуком рассеялось волшебство.
Я наотмашь ударила короля по руке и демонстративно вытерла губы рукавом.
– Что же вы делаете, ваше величество, - сказала я презрительно. – Как себя ведете! Будущая теща чуть не застукала, когда вы прятались в темноте с девицей из кондитерской лавки. Фу, какой скандал.
– Не прятался, просто затаился, - запротестовал король. – Я о тебе думал, глупая!
– Потрясена вашей заботливостью, - зло ответила я, потому что оспаривать «тещу» он не стал. – А теперь не хочу вас слушать, а хочу отсюда спуститься. Немедленно.
Король молчал, а меня просто распирало от злости. Вот они – мужчины! Даже те, которые должны показывать пример всем остальным! А может, корона только добавляет им вседозволенности и нахальства.
– Хочу спуститься, немедленно, - повторила я холодно.