Белла чао (1943)
Шрифт:
Звякнул внутренний телефон, Клопф зарычал от отчаяния, но напрягся и поднял трубку:
— В чем дело? Я занят.
— Герр директор, — мягко доложил референт, — штурмфюрер Магель просит его принять.
Юрген злобно подумал, что дважды в день смотреть на круглую розовую морду это слишком, но у Франца случались интересные идеи, смахнул все бумаги со стола в ящик и коротко бросил:
— Впустите.
Вид жизнерадостного колобка подействовал, как красная тряпка на быка и Клопф который раз проклял себя за нерешительность — отправить бы этого умника куда подальше, но, по слухам,
— Докладывайте, — процедил временный начальник.
— Вот план на утверждение, — Магель протянул кожаную папку с бумагами.
Клопф на автомате взял ее, отметив про себя, что недешевая папка с тиснением и серебряными уголками косвенно подтверждает наличие лапы, пролистал…
— Bandenvernichtungstruppe?
— Так точно, группы по уничтожению банд.
Черт побери, а это может сработать! Так… месячный курс подготовки… набирать из местных… нет, лучше из солдат хорватской дивизии… и еще из 7-й горнопехотной, там воеводинские фольксдойчи… методы сбора развединформации… карты… ориентирование…
— Изучение партизанской символики? — Юрген поднял взгляд на подчиненного.
— Так точно, а еще звания, обращение к другим партизанам, местные обычаи, включая ношение одежды и песни.
— Обстоятельно…
Но вообще-то это дело армии, что тут забыло Гестапо? Клопф взял последний листок… Создать и задействовать на основных дорогах несколько групп-ловушек на легковых машинах. В каждой должен находится сотрудник гестапо в форме генерала и два эсэсовца с хорошей реакцией и опытом перестрелок на коротких дистанциях.
— Зачем?
— Подбросить информацию о маршрутах, дождаться подхода ликвидаторов, подставить им одну из групп по уничтожению и нейтрализовать.
Да, не дурак. Это должно сработать, и на это, если правильно подать, клюнет Сабуров.
— Интересно, я подумаю. Идите.
Лёр. Александр Лёр, командующий на Балканах — достойная цель для Сабурова, а уж слить нужную информацию партизанам… Клопф зловеще оскалился. Что же, день можно считать удачным. Осталось быстро закончить все дела в управлении и можно ехать в Яинцы на расстрел. Не то, чтобы это было в его положении обязательно, но Юрген старался не пропускать такие экзекуции, укрепляющие уверенность — почти триста человек, пятьдесят женщин!
— Имя? Звание? Где находится твое подразделение?
— Nome? Grado? Dove si trova tua unita?
— La tua unita! Не забывай «la»! — строго поправил Ромео.
— Dove si trova la tua unita? — послушно повторил Марко.
— Так, теперь Владо. Если хочешь жить, проведи нас к штабу дивизии!
— Se vuoi vivere, portami a lanciarazzi!
— Какая еще «ракетная установка»? Штаб — sede della divisione, а не lanciarazzi!
Итальянский язык поворачивался к нам не самой приглядной стороной. Никаких «ке рагацца белла» или «синьорина, коме ти кьями?» и уж точно не «белиссима, коса фаи стасера?» Так что познакомиться и провести вечер с барышней при таких знаниях нам не грозит.
Зато мы сможем допросить пленного и даже побеседовать с ним о преспективах Гитлера и Муссолини. Пока на уровне «Гитлер
Отдых же. И буйная балканская весна — снег давно сошел, на зеленых лугах под синим небом пасутся белые стада овец, красота. Только Альбина, хоть и ухаживает за мной чаще, чем за другими пациентами, дальше формальных обязанностей ни-ни, словно не было нового года. Даже когда мне звание присвоили, чмокнула в щеку и на том все.
В палату тогда завалилась целая делегация, да такая, что сам доктор Папо не смог удержать своих коллег по Верховному штабу — товарищей Джиласа, Ранковича, Рибара и Йовановича.
— Ну что, поздравляем, — Милован положил на мое одеяло зеленые нашивки.
Взял в руки, поднес поближе к глазам — две горизонтальные полоски, а над ними… шестиконечная звезда, щит Давидов!
— Вы что, меня в гетто заслать хотите?
— Это знаки различия майора! — отсек сомнения Арсо и показал свой рукав, где красовалась точно такая же нашивка, только с тремя полосками.
— А ты кто тогда? Старший майор?
— Арсо у нас генерал-майор, один из первых, — улыбнулся Иво. — Из твоих знакомых еще Коча и Пеко Дапчевич.
Старше них только два генерал-лейтенанта и лично друг всей антифашистской молодежи генерал-полковник Тито. А я, значит, майор — лихо, некоторым командирам дивизий только подполковника дали, да и Владо Смирнову тоже.
— Гордись, — шепнул мне Джилас, когда все расходились. — Хотели капитана присвоить, но прикинули, что мало: за тобой штурмовая рота, Плевля, Белград, Гойло и так далее. Так что майор, авансом.
Вообще-то на звание тут только рота тянет, остальное разве что на ордена и медали — если за успешные акции чины давать, то скоро в армии от маршалов не протолкнешься. Но так-то спецгруппа Верховного штаба по сути отдельная рота, ее командир на ступеньку выше капитана, все логично.
А что касаемо наград, то этим тоже озаботились, теперь в НОАЮ есть и орден Народного героя, и Партизанская звезда трех степеней, и памятный знак. Милован порадовал, что последний мне положен по определению (дадут всем, кто вступил в партизанские отряды в 1941 году), и очень вероятно, что еще и «звездой» наградят.
И мой парадокс достигнет высочайшего градуса — заслуженный майор и орденоносец с неотмененным смертным приговором. Велебит весь в делах, да и я тоже, возможностей напоминать ему почаще нет, но надо бы этот камень с шеи снять.
Ладно, прожил год с вышкой, и еще проживу.
Кроме нашивок высокое руководство подбросило и гостинцев: половину барашка, бутыль ракии, здоровенный кувшин вина, корзину лука и овощей, корзину лепешек. И тут же, ведомая острым партизанским чутьем на жратву, немедленно подвалила почти вся наша команда с примкнувшими пациентами. В ход пошло ранее заныканное и стащенное, от сланины до кирпичей и решетки.