Беллерофонт
Шрифт:
Увидев Мирослава, девушка подошла к стеклянной перегородке вплотную. Поскольку Стоянович, по-прежнему открыв рот, смотрел на нее, как завороженный, Алина первой решила нарушить молчание:
– Привет! Ты молчишь? Ну как тебе здесь?
Мирослав в ответ смог только пару раз кивнуть головой. Алина засмеялась и вновь попыталась наладить диалог:
– Ну, что же ты молчишь? Я тебе не понравилась?..
Лейтенант , наконец, обрел дар речи и тихо сказал:
– Нет, ну что ты!
Девушка засмеялась:
– Это я заметила! Вот здесь я работаю. У меня есть отдельный вход через специальную раздевалку. Эту комнату обрабатывают специальным образом, чтобы я могла работать тут без костюма. Так что обычное стекло помогает мне хоть иногда побыть относительно свободной. Это очень удобно, я люблю здесь бывать. Тут я на некоторое время забываю, что я не такая, как все…
Мы все не такие, как все! – возразил Стоянович. – Просто у всех это по-разному проявляется.
Мирослав, наконец-то преодолев волнение, поднялся с дивана и огляделся. Комната, в которой он находился, была разделена невысокими перегородками, за которыми располагались одинаковые металлические столы и стулья. На столах стояли компьютеры и много другой техники.
– Много здесь людей работает? – спросил Стоянович, повернувшись к Алине.
– Всего 8 человек, но они работают в разные смены. Одновременно здесь бывают не более четырех человек, я пятая, – ответила Алина, внимательно наблюдавшая за реакцией Мирослава.
– И… они все тебя…видят? – спросил Мирослав, глаза его округлились от этой внезапной догадки.
Алина засмеялась, заметив его ревность, и сказала:
– Да. Но поверь мне, им до меня нет вообще никакого дела. Они не обращают внимания даже на тех, кто находится с ними в одной комнате. Вся жизнь их проходит за перегородкой – так они поглощены работой! Им совершенно неважно, что за стеклянной стеной сидит еще один программист. Они и имен-то друг друга не знают.
– А почему их нет сейчас? – поинтересовался Мирослав.
– Потому что уже семь часов вечера! Они работали с 6 утра до 6 вечера. А я сегодня дежурю, – ответила девушка.
– Значит, ты пробудешь здесь всю ночь? – спросил Стоянович и вплотную приблизился к прозрачной перегородке.
– Да, но я буду спать и проснусь, только если ночью что-то случится с программным обеспечением Космодрома, – сказала Алина и указала на диван, стоящий в углу ее стеклянной комнаты.
– Тебе не скучно здесь одной? – спросил Мирослав, прислонив ладонь к поверхности стекла.
– Нет, мне никогда не бывает скучно, – грустно сказала девушка. – Я привыкла, что я часто и подолгу вынуждена быть в одиночестве. Я с самого детства обречена на такую изоляцию.
Лицо
Алина посмотрела ему прямо в глаза, а потом опустила лицо, прислонив лоб к стеклу, и тихо сказала:
– Знаешь, я ведь не особенно страдала от этого всего, пока…
– Пока что? – спросил Стоянович и положил руку на стекло с внутренней стороны в том месте, где голова девушки соприкасалась с ним изнутри.
– Пока не встретила тебя! – сказала Алина и посмотрела Мирославу прямо в глаза сквозь стекло. – Я и не думала раньше, насколько это мучительно не иметь возможности даже прикоснуться к человеку, когда этого ТАК хочется. Дядя всю жизнь говорил нам, что главное – это духовная близость.… Но теперь я понимаю, как это ужасно не иметь даже надежды на близость физическую! Какому мужчине нужны будут такие отношения?
Стоянович вдруг резко припал к стеклу, как будто бы желая продавить его, и сбивчиво прошептал:
– Ты не должна думать обо мне ТАК… Мне вообще от тебя ничего не нужно, я просто хочу быть все время рядом, об остальном не беспокойся, я уверен, все будет нормально, я сделаю, все, что ты скажешь, сдам все необходимые анализы…
– А если не выйдет? – вдруг резко оборвала его Алина и отступила на несколько шагов от стеклянной перегородки. – Что если результаты покажут, что мы несовместимы? Что ты скажешь тогда?
Мирослав растерянно посмотрел на девушку, но ничего не ответил. После того, как несколькими днями ранее тот же самый вопрос ему задал Дэвид, он и сам об этом не раз думал, но однозначного ответа сам себе дать не мог. Во-первых, потому что, несмотря ни на что, лейтенант Стоянович был неисправимым оптимистом, и свято верил, что жизнь сама подскажет решение всех проблем. А во-вторых, в вопросах, касавшихся Алины, обычная логика Мирослава не работала. Его непреодолимо тянуло к этой девушке, и сейчас лейтенанту казалось, что самое главное для него просто видеть ее каждый день. Однако он не мог ответить себе, будет ли этого достаточно всегда.
Конец ознакомительного фрагмента.